Сын Карая - страница 18
– Пошли дальше, – сказал Андрей.
Возле пруда Дикарь затрепетал. Проснулись и заговорили все бродившие в крови прирученной собаки инстинкты охотника, добытчика пищи. Он подогнул лапу, пригнул шею и принял классическую позу охотничьей стойки. Мимо проковылял пингвин. «Возьму его, а, хозяин?»
– И не мечтай, – усмехнулся Андрей. – Давай вперед!
В просторном загоне бегали туры, козероги, а дальше винторогие козлы, муфлоны. Подошел к забору олень.
Дикарь глядел спокойно: «Коровы, хозяин!»
– А вот и нет, – сказал Андрей. – Тут, голубчик, твоя промашка. Ты рассмотри их как следует.
«Нет, хозяин, чего уж там – коровы. Понюхай – пахнет молоком».
– К ноге! – приказал Андрей и вывел пса на дорожку. Начиналась аллея хищников.
«Нет, я туда не пойду, хозяин!»
– Вперед, Дикарь!
«Не нужно, хозяин!»
Вся шерсть на спине у пса поднялась, словно вдоль хребта залег еж. Дикарь сгорбился, уперся, загнул хвост. «То же самое, что и с Маузером было», – отметил Андрей. Он положил руку на голову собаки, погладил. Это была не ласка, а призыв к мужеству. Андрей сильно провел ладонью от морды – по всей вздыбленной спине – до хвоста. Почему-то было очень важно, чтобы пес преодолел ужас и пошел навстречу неведомой опасности – туда, куда он сейчас не может, не смеет идти.
– Вперед, Дикарь! Ну, не трусь!
«Это тебе нужно, хозяин?»
– Давай! Рядом!
«Я иду».
Шаг, Еще один. Но как трудно ему это дается!
Рыкнул лев.
Минутная остановка. Рука хозяина ложится на голову собаки.
«Иду, я иду, хозяин».
Андрей придержал пса у клетки с тиграми.
Мясо уже было съедено. Огромная полосатая, вымазанная кровью морда лежала на лапах-поленьях. Глаза непримиримо и сыто смотрели сквозь прищур: «Не съем, но убью». Дикарь, подняв голову, с ужасом разглядывал огромную кошку.
«Кто это, хозяин?»
– Ну как? – спросил Андрей. – Нравится тебе?
Ногой, прижатой к мохнатому боку собаки, он чувствовал, как дрожит ее напряженное тело.
– Дикарь! Фас!
Дрожащее расслабленное тело мгновенно одевается мускулами. Прозвучал приказ, колебаниям нет места. «Иду умирать, хозяин!» Дикарь с рычанием бросается на перильца, ограждающие клетку.
Тигр открыл глаза, поднялся.
Маленькая собака и огромная кошка с ненавистью смотрят друг на друга. Ни с той, ни с другой стороны нет боязни.
А чего бояться тигру? Он создан природой, чтобы ломать и сокрушать. На свете нет ему равных. Ненависть – его сила.
Но вот маленькая собака с поперечным шрамом на морде. Тоже отлита в мастерской природы, только улучшена, подправлена человеком. Должна дрожать перед тигром. А нет, не дрожит.
– Ты ведь не боишься его, Дикарь?
«Боюсь, хозяин, но, если прикажешь, я вцеплюсь ему в горло!»
Андрей уводит собаку в боковую аллею. Там пусто. Дикарь радуется жизни, как щенок. Бегает, прыгает, лает. Становится на задние лапы, а передние кладет на грудь хозяину. И высовывает язык, хочет лизнуть в лицо.
Но вот беда – не достает он. Маловат. Карай, вытянув морду, добирался языком до уха Андрея. А этот – только до плеча.
Андрей склоняется и на секунду прижимает к груди мохнатую голову.
Потом он покупает в киоске мороженое. И долго смотрит, как Дикарь впервые в жизни осторожно пробует длинным языком холодное сладкое белое месиво в коричневом вафельном стаканчике.
Вот так же когда-то познавал мороженое Карай…
ПОГОНЯ СКВОЗЬ НОЧЬ
– Это квартира старшего лейтенанта милиции Витюгина?
Голос в трубке знакомый. Но почему тон такой начальственный, отчужденно-официальный?
– Геворк, это ты?
– Старший лейтенант Витюгин, вам приказание – немедленно явитесь в питомник.
– Что случилось?
– Прибыть по вызову, не теряя ни минуты! – Голос в трубке чуть смягчился. – Объяснение получишь на месте. Торопись, как только можно.
Трубка лязгнула. Отбой.
Быстро – голову под кран. Надо стряхнуть сон. Гимнастерка, пистолет. Теперь – плащ. По ночам уже холодно.
– Андрей, ты куда?
Ева подняла голову с подушки. Казалось бы, давно пора ей привыкнуть, что у мужа работа беспокойная. А она постоянно задает вопросы, на которые нечего ответить.
Ей хочется, чтобы он сказал: все в порядке, дорогая, спи, ничего опасного нет, усни поскорее и ни о чем плохом не думай!
