Хлопцы сработали хорошо. Пожар был потушен. Однако соломенное покрытие выгорело полностью. Растасканная вокруг хаты баграми и вилами недогоревшая солома кое-где ещё тлела, кое-где дымила.
У ближнего сарая белела большая куча из подушек, одеял, перин, прочего домашнего скарба и утвари, и поверх всего того — спасённые образа, на которые, стоя на коленях, горячо молилась хозяйка дома.
— Хозяин, — обратился атаман к Тихону Харитоновичу, когда огонь был потушен, — сами чьих же будете?
— Данилкины мы.
— Данилкины? Алексей Данилкин не в родстве с вами?
— Сын наш. Поехал в город, сказывал на день, на два. Неделя прошла, от него ни слуху, ни духу.
— Сын! Вот те раз! Всю неделю он у меня был. Вчера с ним разговаривал! К себе звал. Не пошёл, не захотел. Старики, говорил, дома ждут, заждались уже. Сейчас бы здесь был. Отпустил я его. Сильный он у вас, волевой. Сгинет ни за что. Пойдёт к большевикам, там таких не терпят. А у меня бы жив был! Да, вот, что: возьми мою гармонь и береги. Не до неё мне будет. Жаркие бои предстоят. Но я вернусь, я обязательно вернусь! Хлопцы! — громко крикнул атаман, — шашки наголо и вперёд! Только вперёд!
Как долго просидел Алексей под деревом он не знал. Поднялся с трудом. Ладонью правой руки несколько раз провёл по шершавому стволу сосны, повторяя вполголоса: — Ты, сосна, моё дерево, придай мне силы.
Христианин православного вероисповедания, Алексей не знал и не мог знать, что сосна, в самом деле, его дерево. Но, что-то же подсказало ему так обратиться к ней? Вероятно, всё-таки существует до сих пор неразгаданная обратная связь природы с человеком.
Алексей вышел со двора ненавистного ему дома, в котором он просидел под арестом несколько суток, и пошёл к красноармейцам, наводнившим город.
Комиссары Алексея встретили настороженно. Мало ли кто ходит нынче по деревням и селам, по большим и малым дорогам? Учинили жёсткий перекрёстный допрос. Кто он, откуда, кто родители, какое хозяйство, есть ли семья? Как и почему очутился здесь? Что его привело к ним и чего он хочет?
Алексей рассказал о своём селе, о зарождении партизанского движения, и что он, Алексей, приехал в город просить у местных партизан помощи в оружии, а степняки захватили его, отобрали коня и неделю держали под арестом. Комиссары поверили Алексею.
— Ну вот что, Алексей Данилкин. Коня мы тебе не дадим. Оружие — тоже. У самих не хватает. Доставать надо в бою. А получишь ты от нас маузер, и доверим мы тебе командование отрядом по борьбе с кулаками и всеми разбойными бандами, которые шастают в этих местах.
— Посмотрим, на что ты способен, как ты себя проявишь? А там видно будет!
Минул месяц с того дня, как Алексей уехал от семьи, от родителей. Он всё порывался хоть как-то передать весть о себе, что он жив-здоров, что с ним всё в порядке, и недалёк тот день, когда он вернётся. Однако из его порывов ничего путного не получалось. Уж очень далеко его село от города и в стороне от больших дорог, и гонцов послать в ту сторону не было никакой возможности.
Между тем авторитет Алексея среди чекистов рос. Командование подарило ему новую кожаную куртку и неоднократно объявляло благодарность за успешное проведение той или иной операции, что вызывало зависть в кругу незамеченных командованием активистов.
К вечеру последнего дня месяца поступило известие, что за рекой, в лесу, концентрируется какая-то подозрительная вооружённая группа. Как она прошла все расставленные на дорогах кордоны? Кто эти люди, и каковы их цели?
Алексей по тревоге поднял свой отряд, который в полном составе паромом переправился на противоположный берег.
Едва отряд ступил на берег, как из леса послышались выстрелы.
— Ложись! — крикнул Алексей, и в этот миг кто-то выстрелил ему в спину.
Алексей выпрямился во весь рост и, поворачиваясь, упал навзничь, широко расставив руки. В правой руке он сжимал маузер, которым ещё не успел сегодня сделать ни одного выстрела…
Алексея похоронили на краю городского кладбища в братской могиле. Кто стрелял в спину Алексея, чекисты не расследовали.
К вечеру сумрачного дня на широкую улицу села ступила конница Красной армии и, выйдя за околицу, шла далее, не останавливаясь. Коннице не было конца и края. Любопытные селяне вышли поглазеть на невиданное доселе диво. Мальчишки бегали туда и сюда, заглядываясь на коней и на лихих всадников, шапки которых с красными ленточками, были заломлены на затылок. Грудь некоторых украшала крест-накрест пулемётная лента.
