Дзенин занялся готовкой. Нужно было состряпать питательную смесь, подходящую для измученных голодовкой желудков. Сложив продукты в большую стеклянную банку, он применил дзюцу элемента воздуха и создал внутри банки небольшой смерч. Напитанные энергией Ци завихрения воздуха разорвали и изрубили содержимое банки в жидкое пюре.
— Питание детское, сбалансированное, — самодовольно выдал шутку дзенин и протянул банку Такехико.
— Сначала — даме, — ответил тот и передал ее девушке.
— Вы так любезны, Такехико-сан, — Йори подняла банку, наклонила и принялась пить ее содержимое.
— Ну как? — спросил Бенджиро, когда девушка опустила банку, чтобы перевести дух.
— Неплохо. Совсем неплохо. Вы прекрасный повар, Бенджиро-сан.
Банка перекочевала в руки Такехико, а бывшая узница тюремных подвалов, потерев ладони одна о другую, приложила их к своему животу. Руки девушки, никогда не обучавшейся никаким дзюцу, осветились призрачным целебным свечением Ци. Положительного заряда, зеленого цвета.
— Как хорошо, как тепло! — блаженно вздохнула девушка. Бенджиро, видя невольный проблеск интереса со стороны Кицунэ к творящейся «магии», продолжал игру ради того, чтобы отвлечь девочку от страхов и беспокойства. — Искусство врачевания — самое ценное, что развило человечество за время эпохи Войн! Уносит боль, лечит раны. Спасает жизнь. Какое приятное чувство!
В глазах Кицунэ при словах «уносит боль» и «спасает жизнь» интерес разгорелся ярче. Бенджиро был рад видеть это. Он все правильно понял, когда увидел, что это странное существо, сочетающее в себе большую силу и детскую наивность, никогда не сможет бросить в беде даже постороннего ей человека. Эта девочка была из редко встречающихся людей, судьба которых, особенно в эпоху Войн, была печальна. Из тех, для кого «посторонних» просто не существовало, для кого немыслимо было не попытаться спасти кого-то в момент опасности или горя.
Привыкший к совершенно другим людям, воин-ветеран ощущал, как расцветают в душе давно забытые чувства. Он был счастлив, успокаивая и облегчая боль этого ребенка. Хоть ненадолго.
Немного отвлечь и успокоить Кицунэ ему удалось, но едва из-за деревьев выскочил вернувшийся из разведки Райдон, та возникла перед ним, словно привидение, и уставилась на мальчишку взглядом, полным страха и надежды.
— Хорошие новости! — громко выкрикнул, не собираясь никого томить, Райдон. Люди тотчас обступили его со всех сторон, и молодой ниндзя протянул им купленную в городе газету. — Вот, здесь все написано! Великая победа воинов страны Лугов и повстанцев! Войска Юидая полностью разгромлены!
— Дай! — нервно выдохнув, Кицунэ выхватила у него газету. Пару секунд она всматривалась в фотографию дирижабля со знаком страны Камней и в ровные колонки печатных знаков, усеивающих страницы газеты. — Мам! Мама, почитай! Где тут написано про Мичиэ?
Хикари нашла и прочитала ей сообщение о принцессе Мичиэ и воспитательнице дочери дайме, леди Кохане. Добрые вести заставили девочку вновь расплакаться, но на этот раз уже от счастья. Все вокруг вздыхали с облегчением и улыбались. Наконец-то совершенно невероятные, словно чудо, сообщения о том, что все хорошо.
Победа в битве у реки, бегство Юидая, завещание дайме, передавшего власть над страной принцессе Мичиэ. Хикари, предусмотрительно пропуская сообщение о гибели Маэда Тоширо, лидера войск бежавшего принца, несколько раз вслух перечитывала большую статью, из которой, по сути, состояла вся газета.
Долгая замкнутость и подавленность Кицунэ сменилась неистовой бурей энергии. Пританцовывая и кружась на месте, она принялась скакать по поляне. Счастливые взвизги и смех ее разнеслись над сонным зимним лесом, но продолжалось это недолго. Длиннополое кимоно придворной гейши запуталось в ногах оборотницы, и споткнувшаяся при очередном прыжке девочка, вскрикнув, потешно шмякнулась на землю.
Леди Хикари испуганно бросилась к ней и помогла подняться, а Кицунэ, не обратив внимания на свою досадную неуклюжесть, сразу принялась безостановочно тараторить, рассказывая, какая Мичиэ хорошая и как она, Кицунэ, рада, что у них теперь все будет замечательно.
