Невероятным усилием воли Антон вынудил себя решиться. О чём и сообщил другу и девушке позавчера вечером.
Узнав, что он затеял, Рита не выдержала. Сказалось накопившееся напряжение последних недель, когда она не отходила от Антона ни на минуту, переживала всё вместе с ним. Она попыталась уговорить его отказаться от задуманного, но поняла, что не сможет. Помогать в осуществлении его «самоубийственной затеи» Рита не захотела. Как и оставаться потом в доме, в одиночестве ждать и гадать, жив он или уже сгинул. Поэтому, покидав вещи в чемодан, она села в машину и уехала к матери.
Виктор же сначала попробовал отговорить Антона, но потом стал помогать собираться. Все попытки разработать хоть какой-то план действий завершились мнением, что надо покупать билет и решать на месте.
– Что ж.., – протянул Виктор. – Всё образумится. Надеюсь. Присядем на дорожку.
Присели. Помолчали.
– Ну, – поднялся Виктор, – проваливай!
Друзья обнялись.
– В этот раз хотя бы не сбегаешь втихаря! – подначил напоследок товарищ и напутственно похлопал по плечу.
Такси отвезло Антона в аэропорт. Пока добирались, в груди не переставало противно ныть. Отчасти потому, что с Ритой не попрощался, но в основном из-за отсутствия чёткого понимания, что именно нужно делать и к чему могут привести те или иные поступки и действия.
Только в самолёте, когда решимость и уже сделанный первый шаг вытеснили страх, Антон кое-как привёл мысли в порядок. Когда объявили посадку, у него уже имелся более-менее приемлемый план. И страстное желание, чтобы всё прошло именно так, как задумано.
Только Антон старался гнать такие мысли, чтобы не сглазить. Ведь и в прошлый раз он ожидал совершенно иного результата от своего посещения Зоны. Но та распорядилась по своему усмотрению.
Следующую ночь он трясся на верхней полке в купейном вагоне мчащегося среди темноты поезда, изучая на планшете закрытые сталкерские форумы, к которым сумел получить доступ. Он удивился, сколько всего изменилось с момента, как он в сопровождении Мякиша покинул Зону. На смену прежним сталкерам пришли новые. Читая их переписку и общение, Антон поражался отсутствию уважения и благоговейного страха по отношению к этой необъяснимой, жуткой, загадочной и смертоносной территории. Нет, она не стала менее опасной, скорее даже наоборот: участники форума описывали жуткие, вызывающие дрожь и ужас события. Но делали это с такой обыденностью и пренебрежением, что у Антона невольно появлялось недоумение.
В Зоне по-прежнему имелись группировки, но их влияние практически не ощущалось. Балом правили мелкие, мобильные команды, занимающиеся в основном мародёрством и разборками. Опытные сталкеры предпочитали ходить поодиночке, либо заключали временные договоры. Некоторые водили в Зону «туристов» и новичков – на форуме имелась целая ветка, посвящённая подобным контрактам. И вообще казалось, что теперь над всем главенствовало стремление к наживе. Разбогатеть любым путем, наплевав на жизни свои и тем более чужие. Холодный, бездушный и максимально прагматичный подход. Несомненно, это присутствовало и раньше, но Антону почему-то виделось всё совершенно иначе.
За время его пребывания в Зоне он успел узнать, что такое дружба, увидеть, на что способна отцовская любовь, познакомиться с понятиями чести, долга и самопожертвования…
При этих мыслях Антон посмотрел на свою ладонь, в которой затаился маленький, мерзкий паразит, и снова вспомнил, как умирал Филин, как пришлось разрезать ему руку, чтобы вытащить артефакт и вживить себе, спасая, тем самым, совершенно незнакомого мальчишку… А сейчас… Сейчас всё по-другому. Даже названия аномалий, мутантов и большинства артефактов изменились, хотя Зона осталась той же! Новое поколение – новые правила.
Вздохнув, Антон отложил планшет, перевернулся на живот и посмотрел в окно. Всполохами мелькали фонари, чёрная стена деревьев сменялась провалами укрытых мглой полей. Затянувшие небо тучи слово проглотили луну, пожрали, упрятав в своём бурлящем чреве.
Иногда встречались одинокие домишки, примостившиеся вдоль путей, и жёлтые пятна их окон маяками светились в ночи, вызывая у Антона ощущение тепла и надежды, что всё будет хорошо. Так или иначе.
