Последние слова тетушка Ида произнесла сквозь рыдания. Я бросилась ее утешать. Вытирала лицо платком, совала в руки чашку с чаем. Тетушка упивалась суетой вокруг себя и успокаиваться не торопилась. Прошло не меньше двадцати минут, прежде чем она в полной мере насладилась ролью безутешной вдовы. А наигравшись, заговорила абсолютно спокойным голосом:
– Прости, голубушка, не смогла сдержать чувств. Для меня события тех дней все еще не потускнели в памяти. Каждый раз, когда я вспоминаю своего Петрушу, со мной случается что-то подобное.
– Понимаю. Только вот мне все еще непонятно, каким образом во всю эту историю вписываюсь я.
– Да как же! – удивленно воскликнула хозяйка. – Я разве не сказала? Твой дед был двоюродным братом Петруши. Петрушина родня так и не смогла мне простить его развода. Я все время поражалась, почему они винят в этом только меня, будто Петруша был тут вовсе ни при чем! Они даже родниться с нами не хотели. Все, за исключением твоего деда. Он стал мне как брат. Я даже так его и называла. Когда ты родилась, твой дед частенько брал тебя с собой, когда ехал меня навестить. Но ты, конечно, этого не помнишь.
– Удивительная история! – искренне изумилась я. – Мне никто никогда об этом не рассказывал.
– В вашей семье старались не упоминать о «позорных» событиях тех дней. Думаю, даже имени моего рядом с Петрушиным не упоминали. – Тетушка Ида поджала губы.
Я, опасаясь, что тетушка предпримет попытку возобновить истерику, поспешила отвлечь ее внимание:
– Но про моряка Петрушу я тоже слышу впервые! Наверное, его имя тоже было запретным в нашей семье. Скажите, тетушка Ида, у вас сохранились фотографии тех лет? Было бы интересно взглянуть на них.
Хозяйка оживилась. Поднявшись с диванных подушек, она направилась в другую комнату, не умолкая на ходу:
– У меня четыре альбома. Сейчас я их принесу. И как это я сама не сообразила сразу показать их тебе!
Пока хозяйка ходила за альбомами, я получила временную передышку. И, сидя в гостиной, костерила себя на чем свет стоит. Надо же было так вляпаться! Нажила себе на голову родственницу. Актриса каких поискать! Как теперь выпутываться буду? Отдохнуть и полюбоваться красотами курортного края мне не светит. Эта гарпия меня ни на шаг от себя не отпустит. Я же ее единственный зритель! Теперь понятно, чем было продиктовано желание пожилой женщины восстановить давно утерянную родственную связь! Ей просто уши свободные нужны. А тут я подвернулась. И придется тебе, Танюша, изо дня в день выслушивать бесконечные истории о толпах поклонников бывшей красавицы, о безвременно ушедшем, горячо любимом муже и еще кучу подобных историй. Хорошо еще, я не сказала, каким количеством времени располагаю. До утра как-нибудь продержусь, а с первыми лучами солнца нужно рвать когти. Иначе недельного плена мне не избежать.
Вернулась хозяйка. Сгибаясь в три погибели под тяжестью четырех объемных альбомов, она дошла до дивана и, плюхнувшись на него, принялась листать страницы. Комментируя каждый снимок, тетушка называла неимоверное количество имен и фамилий, каждого показывала на снимке и переходила к следующему. Я сидела, оглушенная таким наплывом информации. С каждой новой страницей в моей душе крепла уверенность, что речь идет о совершенно посторонних мне людях. Когда тетушка открыла третий альбом, мое терпение кончилось. Не думая о последствиях, я выпалила:
– Мне кажется, произошла какая-то ошибка. Эти люди мне незнакомы. Ни один из них. Это не моя родня.
– Что ты такое говоришь, голубушка! Нельзя отказываться от родных! – возмутилась тетушка Ида.
– Вы неправильно меня поняли. От своей родни я не отказываюсь. Просто у нас с вами совершенно разная родня. Понимаете, я думаю, что вовсе не являюсь вашей родственницей.
– Подожди, не кипятись, Татьянка, – примирительно произнесла хозяйка. – Вот дойдем до снимков, на которых изображена ты, тогда и поймешь, что к чему. А сейчас ты знакомишься с теми, с кем не могла общаться из-за вредности своей матери.
– Давайте оставим в покое моих родственников и перейдем сразу к моим снимкам. Чтобы выяснить все до конца, – твердо сказала я.
