Пришлось идти в посёлок, просить денег на хлеб, а Пузо так и вообще сделал просто, с тремя другими просто ловит детей и тряс с них деньги, избивая тех, кто сопротивлялся. Правда эта стратегия работала недолго, поскольку злые подростки быстро собирали своих друзей и уже через пару часов мы были вынуждены вернуться в интернат, чтобы не отхватить люлей уже самим.
— Немой, ты не участвовал, долю не получишь, — прокомментировал он, деля кучу мелочи на троих, откладывая то, что нужно будет отдать старшакам.
Я хоть и не претендовал на это, всё равно было немного обидно, что из-за них, я сам не смог раздобыть ничего.
Губа и Бык, являясь промежуточным звеном между нами и самыми старшими выпускниками, появились под вечер, похвалив троих других парней. Меня же, приказав встать к стене, стали избивать, причём каждый раз, когда я пытался уклониться, Бык, которого я порезал во вторую ночь, мстительно добавлял мне ещё пять ударов. Поэтому я решил наказать его за это. Не уклоняясь от ударов других, а лишь охая и стискивая зубы, когда кулаки выбивали из меня воздух, я краем глаза отметил, когда он широко размахнётся, и отодвинул голову ровно на десять сантиметров в сторону. Его кулак с громким хрустом врезался в стену, а он, тут же схватившись за руку, заорал от боли. Шагнув к нему, пока другие изумлённо на это смотрели, я добавил ему ещё и с ноги по яйцам, заставив упасть на пол. За что конечно же, тут же был наказан. Все старшаки, тут же повалили меня на пол, начал избивать всерьёз и очнулся я снова в больнице, со сломанными рёбрами и ключицей, а рядом со мной лежал Бык, с гипсом на руке и видя, что я пришёл в себя, стал высказывать, что он со мной сделает, когда мы окажемся снова в интернате.
Я лишь повернулся на другой бок, вызвав у него поток матов, которые правда прервала появившаяся медицинская сестра, поставившая ему болючий укол. Завопив, он заткнулся, чем повеселил остальных, лежащих с нами.
Перед самой выпиской, в палату зашёл доктор, который приходил к нам только утром на обход и позвав меня, пошёл в свой кабинет. Затем открыв дверь сказал.
— Андрей Григорьевич прислал свою дочь, она хочет тебе что-то сказать наедине. У вас пять минут.
— Спасибо вам, — поблагодарил я его. На что тот лишь отмахнулся, уходя к посту дежурной по этажу.
Войдя внутрь, я плотно закрыл за собой дверь, и лишь потом повернулся, чтобы увидеть её. Ангел привычно был в дорогом американском платье, таких же заграничных туфлях и выглядела словно пришелец в сером кабинете с покрашенными зелёной краской стенами, ровно до половины стены.
— Ты с ума сошла? — поинтересовался я у неё, — если об этом узнает твой отец?
— Не узнает, он в отъезде, договаривается о ремонте интерната, — легко отмахнулась она.
— Будут организовывать то, же что и в прошлом доме? — правильно понял я её слова.
— Какой умный, — с ехидством улыбнулась она.
— Да и ты на свои пятнадцать, как-то не тянешь.
— Из любимой дочки родителей, мне как-то внезапно пришлось повзрослеть знаешь ли, — она перестала улыбаться и пожала плечами.
— Что ты хотела? У нас немного времени.
— Для начала, поцелуй моему рыцарю, — улыбнулась она и подойдя ко мне, поднялась на цыпочках и едва коснулась губами моих губ. Волосы на теле мгновенно встали дыбом от ощущения девичьего тела рядом и запаха её мыла, а бугор на больничных штанах стал расти помимо моей воли, что конечно же не осталось незамеченным.
— Но-но! — она погрозила мне пальчиком и отошла.
— Ира, зачем ты пришла, — я постарался переключить мгновенно взбунтовавшийся от гормонов юношеский организм, на деловой разговор, хотя получилось это не очень.
— Сказать, чтобы ты был осторожнее, Пень стал подозрительным, заставляет всю еду пробовать сначала меня, — она стала серьёзной, — поэтому пожалуйста, не отрави случайно меня, как чуть не получилось с теми пионервожатыми из лагеря. Их чудом откачали.
— Я не понимаю, о чём ты сейчас говоришь, — ответил я спокойно.
— Ну-ну, — поморщился человек, которому по-хорошему нужно было проживать счастливое советское детство и беззаботную юность, а не находится в сексуальном рабстве у другого человека, — в общем я предупредила тебя, я ем его еду.
