– И оставить нам деньги, – улыбнулся Корней, заставив Вереска напрячься.
– Ты мало получаешь в своем охранном агентстве? – поинтересовался у Корнея маг-маах'керу. – Откуда ты знаешь, что это за деньги? Что за ними – кровь, наркотики, провокация?
– Никаких провокаций, – возмутился отступивший к выходу Вереск. Он понимал, что в случае схватки наверняка проиграет, но и выглядеть провокатором ему не хотелось. – Это деньги, которые получил один из двух Часовщиков за то, что отдал моих друзей сатра.
И вновь в помещении наступила тишина.
Секунд через тридцать маг-маах'керу тяжело вздохнул и сказал:
– Мальчик, уходи. Мне жаль, что ты впутался во взрослые игры, но помогать тебе или мешать я не вправе, а просить за тебя хранительницу было бы слишком безрассудно по отношению и к ней, и к нашей стае. Поэтому – уходи. Если через час ты все еще будешь шляться по окрестностям, то мы возьмем тебя и допросим по всем правилам, и поверь, это тебе не понравится.
Вереск медленно кивнул и, поднявшись по небольшой лестнице, вышел на улицу. Он понял, что никто ему помогать не будет – это была его война, его личная, и впутывать кого бы то ни было в нее смысла не имело.
Он подошел к обочине и начал высматривать такси. Через минуту рядом притормозил автомобиль явно российского производства.
– Куда едем? – поинтересовался водитель.
Вереск, поразмыслив пару секунд, понял, что в этой стране пассажиров подвозят не только таксисты, и решил не привередничать.
– На Черную речку. Только вначале заглянем в какой-нибудь торговый центр.
Он понимал, что одиночная атака на сатра – это настоящее самоубийство, однако выбора у него не оставалось. Но Вереск хотел перед смертью хотя бы поменять белье на новое и чистое.
Иво и Атаниэль сидели в «шестерке» на набережной Черной речки и ждали. Дом, который указал Наблюдатель, находился неподалеку, и оба входа в него – парадный и черный – прекрасно были видны с того места, где стоял автомобиль.
– Не представляю, что ему здесь делать, – в очередной раз отметил воспитанник слаш.
– Меня больше беспокоит то, как мы будем заводить машину, если придется отсюда быстро сваливать, – ответил Атаниэль. – Надо было заехать в сервис и поставить стартер. Если бы я знал, что у нас в запасе есть столько времени, так бы и сделал. Копейки ведь деталь стоит и ставится за пять минут.
В здание, являвшееся обычным бизнес-центром, то и дело заходили люди, но изредка среди них попадались и сатра, которые, по словам глазастого Мажа, занимали весь шестой этаж.
– Вон он, тутти-ту, – заявил невидимый альв с улицы. – По набережной идет.
И действительно, в сотне метров слева от друзей по направлению к зданию шагал Вереск, причем даже издалека было видно, что физиономия у него мрачная и решительная, как у камикадзе.
Атаниэль сделал несколько жестов, показывая, что Иво должен обойти Вереска справа, Маж – слева, а сам элохим подойдет с фронта. Атаниэль и Иво вышли из автомобиля и направились к приятелю.
Оборотень был настолько сосредоточен на цели, что не обратил внимания на приближающихся друзей – впрочем, благодаря приложенным усилиям они выглядели не похожими на себя.
– Куда гуляем? – небрежно поинтересовался элохим.
Вереск вздрогнул и выдернул правую руку из кармана ветровки. В ней был зажат небольшой двуствольный револьвер.
– Если собираешься стрелять, взведи курок, – посоветовал Атаниэль. – У тебя «Дэрринжер», он так не выстрелит.
Вереск узнал голос элохим, опустил револьвер во внутренний карман куртки и широко улыбнулся:
– А я был уверен, что вы у сатра.
– Были, тутти-ту, – ответил невидимый Маж. – Но неужели ты думаешь, что мы неспособны выбраться откуда угодно самостоятельно?
В его голосе Иво отметил некое бахвальство, что никак не соответствовало истинному положению вещей, но вмешиваться в разговор не стал.
– Вы действительно крутые ребята, – с почтением отметил Вереск, воспринявший слова альва на полном серьезе. – А я вот решил штурмовать штаб-квартиру сатра на Черной речке…
– В одиночку? – поинтересовался Атаниэль. – С одним дамским револьвером? Кстати, где ты его взял?
– У Тек-Чата, – просто ответил оборотень. – И еще я у него деньги отнял, сорок тысяч долларов.
