Ленка удивленно посмотрела на Иво. Одиннадцатиклассник, промедливший в первые такты, насупился и сделал шаг вперед, чтобы поставить наглеца на место, но девушка удержала его и шагнула к Иво.
Это было странное ощущение – касаться руками девичьей талии, чувствовать почти невесомые руки на плечах. Иво не умел танцевать, поэтому просто переступал с одной ноги на другую под музыку и смотрел в глаза Лене. Она была невозмутима и загадочна, как Сфинкс.
Танец кончился внезапно. Потом были школьный двор, крики, драка – в общем-то, в этом Иво и не сомневался и даже был готов к такому. Одиннадцатиклассник беспорядочно махал руками и выкрикивал угрозы, а воспитанник слаш просто выбрал момент и ударом в скулу свалил противника на землю.
Однако потом вышел другой парень, более ловкий и сильный, и уже Иво то и дело валялся на земле, но, в отличие от ухажера Ленки, он каждый раз вскакивал и бросался вперед, стараясь ударить, если не удавалось – толкнуть, а если не получалось и это, то войти в клинч и укусить противника.
Его могли запинать прямо там, в школьном дворе, но противник оказался с чувством юмора и некоторой долей благородства.
– Все, хорош, – сказал он, когда Иво в очередной раз поднимался с земли. – Нашелся ванька-встанька! Пусть будет боевая ничья.
Они пригласили Иво выпить, у ребят была водка. Но Иво мутило после портвейна, проглоченного больше часа назад, и от предложения он отказался.
Тот, с кем Иво дрался во второй схватке, весь учебный год здоровался с ним. Остальные, в том числе и ухажер Лены, его игнорировали. Самое плохое было в том, что и сама Ленка после этого случая стала избегать Иво, хотя иногда он ловил ее изучающий взгляд.
– Просыпайся уже, – голос Стаса изменился, хотя верог все так же продолжал измываться над куклой. – Какие все же вы, люди, нежные!
Иво открыл глаза, не понимая, где он находится.
Над ним склонился сатра, и это был Амниссос, хромой из Петергофа.
– Значит, так, человек. Во-первых, если ты попытаешься сбежать или полезть в драку, то я тебя могу случайно убить – ты в очень плохом физическом состоянии, поверь мне, – сатра грустно улыбнулся. – Во-вторых, я пока что не враг тебе.
– А почему я тогда связан? – Иво был спеленат, как младенец, – и руки, и ноги скручены и привязаны к телу.
– Потому что я тебе не доверяю.
Они беседовали в большом, освещенном лампами дневного света помещении без окон, на стенах которого висели «шведские стенки», а на полу лежали маты. Рядом с Иво лежали связанные и без сознания Атаниэль и Маж. Напротив воспитанника слаш на корточках, с вывернутыми назад коленями, сидел Амниссос.
Сатра со времени последней встречи не изменился – все тот же потертый камуфляж без знаков различия, те же усталость и настороженность во взгляде.
– Это вы нас поймали?
– Нет, – покачал головой сатра. – Вас поймали Часовщики. А мы вас выкупили.
– Зачем? За сколько? – Иво понимал, что у него все равно нет денег или ценностей для того, чтобы торговаться, но почему-то захотелось узнать цену, назначенную за него и его друзей.
– Сумму скажу легко – сто тысяч евро. И можешь мне поверить, в преддверии войны это были не лишние деньги, и я еще отвечу за них. А вот причину объяснить мне гораздо сложнее.
Амниссос легко встал с корточек, подошел к стене, затем обернулся и добавил:
– Я очень рассчитываю, что ты скажешь мне, зачем я вас выкупил.
Иво задумался. Удивляло то, что сатра разбудил не Мажа или Атаниэля, а его. Впрочем, возможно, его сочли самым безопасным, а то и самым глупым, слабым звеном.
– Вы боялись, что мы попадем в «Ложу Петра и Павла» и там у нас вызнают о том, что вы участвовали в организации нападения на Одиннадцатый равелин?
– Хорошая попытка, – сатра грустно рассмеялся. – Но это не может быть основной причиной. «Ложа» нападет на нас в ближайшее время, так или иначе. Поводом больше, поводом меньше… Думай.
Иво заворочался, устраиваясь поудобнее. Руки и ноги затекли, он их почти не чувствовал. Куда делся Вереск? Возможно ли, что Тек-Чат соврал не полностью, и в захвате альва и элохим действительно принимали участие маах'керу? Тогда будет понятно, почему здесь нет канадца – вряд ли оборотни выдадут своего. Если он виноват в чем-то, то скорее сами его накажут.
