С торжествующей улыбкой Атаниэль нажал на «отбой» и по-смотрел на друзей.
– Ну что ж! Через полтора часа мы станем богаче на двадцать пять тысяч долларов, а это значит, что котировки нашего безнадежного предприятия резко идут вверх!
– Потрясающе, тутти-ту!
Иво, после семнадцати лет неторопливой и абсолютно предсказуемой жизни, последние дни казались диким калейдоскопом, и, несмотря на полученные раны и смертельную опасность, происходящее ему нравилось. В этом был смысл – в отличие от прошлой жизни, спокойной, но никому не нужной.
Маж и Атаниэль отказались от помощи Иво – он чувствовал себя не очень хорошо и почти наверняка стал бы им обузой. Кандидатура Вереска вообще не рассматривалась. Воспитанник слаш внезапно понял, что с появлением в команде оборотня он сам словно получил повышение, теперь младшим в компании был канадец.
– Как твоя спина, тутти-ту? – Альв посмотрел на элохим.
– Я к тетушке заходил, она вылечила, – скупо отозвался тот. – Спрашивал насчет денег, никто мне и копейки больше не даст.
– Ну, тогда на выход, – альв улыбнулся, и Иво увидел в этой улыбке безумие.
Маж был готов на любое предприятие, направленное против «Ложи Петра и Павла», а получив на руки приличные деньги, команда становилась куда более опасной.
Альв и элохим вышли, на ходу обсуждая маршрут. Им предстояло пересечь Неву до развода мостов, при этом по возможности миновать территорию «Ложи», а затем так же, обходными тропами, вернуться.
Вереск завалился на кровать, посадив щенка на грудь. Тот, фыркая и тявкая, затеял рыть подкоп в подмышке оборотня.
– Вообще, это я его нашел, – заметил Иво.
– Мы с ним просто друзья, – слегка невпопад отозвался Вереск. – Он совсем как я. Без дома, без родни. Но мне проще – у меня есть цель. А знаешь, какая у нас в Квебеке погода?
Вереск перескочил с одной темы на другую абсолютно без перехода.
– Нет, – признался Иво.
– У нас там часто идут дожди. Зимой холодно, летом прохладно. А у вас очень жарко.
Оборотень провел несколько дней в ящике и меньше суток на свободе – и все это время в Петербурге стоял зной.
– Если тебе нравится сырость, то в Петербурге тебе будет комфортно, – усмехнулся Иво. – Жара у нас – редкость.
– Тяф! – подтвердил щенок.
Вереск явно не поверил. Он погладил щенка, немного поворочался на продавленной кровати и уснул, о чем сообщил миру ровным сопением с легким присвистом.
Иво же спать совсем не хотелось. Он обыскал комнату и нашел в разваливающемся шкафу, у которого вместо двух ножек были стопки книг, три картонных футляра, в каждом из которых находилось по десять ампул. Вылеченный старым элохим организм не собирался умирать или падать в обморок, но при мысли о содержимом крохотных сосудов сердце немного сдавливало.
– Я не наркоман, – прошептал Иво. – Мне это не нужно.
В его классе была пара ребят, которые вылетели из школы в одиннадцатом классе, хотя для этого нужно было очень постараться – в последний год до выпуска дотягивали всех, кто хоть как-то учился.
Однако эта парочка умудрилась подсесть на героин, попасть в несколько очень неприятных историй с кражами и встать на учет в наркодиспансере.
Они ходили поначалу гордо и с видом «мы-знаем-что-то-чего-вам-не-дано», но перед большим скандалом и вылетом из школы оба превратились в жалкое подобие людей – нервные, вздрагивающие от каждого шороха, худые, вечно клянчащие мелочь и с глазами, выражение которых Иво так и не смог понять.
А теперь он сам попал в ловушку. Руки тянулись к ампулам будто сами, воспитанник слаш с некоторым удивлением смотрел за тем, как ладонь взяла одну.
– Нет, – Иво положил наркотик на место, выскочил из комнаты и прямо перед собой увидел приоткрытую дверь со сломанным замком. За ней виднелся подъезд – обшарпанный и темный.
В другую сторону уходил сумрачный коридор с дверями с обеих сторон и едва светящейся лампочкой вдали. Направившись по нему, Иво миновал одиннадцать комнат. В конце коридора обнаружилась кухня – довольно большое квадратное помещение с рядом из четырех газовых плит, мойкой и десятком столов по периметру.
За одним из столов дремал, обнимая уполовиненную чекушку, давешний сосед.
