– Есть катер, – элохим положил трубку. – В шесть вечера будет ждать нас у набережной Фонтанки. Отказывался выходить, утверждал, что у него уже выходной. Тысяча долларов решила вопрос.
– Он трезв? – поинтересовался Маж.
– Вряд ли, конечно, – признал Атаниэль. – Но я, если что, всегда смогу встать за штурвал.
Вереск задерживался. Маж все так же сидел на спинке кресла, вокруг его ног на сиденье образовалась кучка мелких, размером едва ли со среднюю занозу, кусочков дерева.
– Буратино ваяешь? – поинтересовался Атаниэль.
– Волшебную палочку, – предположил Иво.
– Второе, тутти-ту, – отозвался альв. – Магический жезл. Надо будет достать немного ртути, серебра и птичьих костей.
– Настоящий магический жезл? – удивился Иво. – А зачем он вообще нужен?
И тут же выяснилось, что магические предметы нужны для вещей разных, и функции у них могут быть какими угодно.
– Самый логичный вариант, тутти-ту, – пояснил Маж, – это когда ты вкладываешь в вещь заклинание, которое высвобождается после разрушения предмета. Такие вещи используются как сигнализация или для прикрытия отступления, тутти-там. Читал сказку, в которой Иван-царевич гребешок за спину кидал, и там горы возникали?
– Вроде бы читал, – неуверенно сказал Иво.
– Вот это пример таких вещей, тутти-там, – альв говорил, не прекращая терзать деревяшку. – Еще есть амулеты и артефакты. Амулеты, как правило, вещи массовые и понятные. Артефакты – куда более сложные, тутти-ту, и точная функция какой-нибудь старинной магической финтифлюшки может вообще быть неизвестна. Магия только кажется сложной и загадочной, тутти-там. Но когда с ней познакомишься поближе…
– То она окажется вообще непонятной и странной, – закончил мысль Атаниэль. – Не слушай его. У Мажа в голове сотни сложных заклинаний, он от них давно сошел с ума, и поэтому магия для него логичная и простая.
– Учись, тутти-ту, и будет тебе счастье, – наставительно произнес альв, не отрывая глаз от своего рукоделия. – Поначалу все кажется странным, и только когда ты вникаешь в предмет, он становится ясным. И неважно, тутти-там, что это – вождение мотоцикла или высшая математика, магия или вышивание гобеленов. Пока ты учишься – все странно. Когда научился, тутти-ту – все естественно. Если нет творческой жилки – пользуешься чужим, разобравшись, как оно работает. Если есть – создаешь свое, тутти-там, на зависть окружающим элохим.
– Я тебе не завидую, – обиделся вдруг Атаниэль.
– Завидуешь, тутти-ту, – удовлетворенно заявил альв. – Мало того, что я – красивый и умный, я еще и талантливый. А ты – просто нескладный громила! Иво, подтверди!
Оба они уставились на воспитанника слаш. В глазах друзей Иво видел огонек азарта и в то же время понимал, что большей частью вопрос шуточный. Однако как-то отвечать на него было надо, а как именно – в голову не приходило.
– Да, кстати, – подал голос от двери незаметно вошедший Вереск. – Меня тоже этот вопрос беспокоит. Я считаю, что самый умный и красивый – это я. В любом облике. Но как волкодав – вообще великолепен, и соревноваться со мной сможет только Гавкинг, когда подрастет. Иво, правда, эти двое мне в подметки не годятся?
– Дети в соревнованиях не участвуют, – ответил воспитанник слаш. – А если среди взрослых, то самый лучший – это я. Основам магии меня учил «черный», наследство я получил от загадочного и великого Феофана Прокоповича, и еще я девушкам нравлюсь, вот Маж свидетель.
Атаниэль сел на боковину кресла, спинку которого занимал альв, и, держа себя за бока, начал громко и со смаком смеяться. Почти сразу к элохим присоединился Вереск, затем – Иво и последним – Маж, чуть не упавший со своего насеста.
Минуты через три, когда все успокоились, оборотень раскрыл пакеты. Меньше всех с одеждой повезло Мажу – на его рост были только детские вещи, и если с курткой, на которой были вышиты медвежата, он еще мог смириться, то кеды с рисованными крокодильчиками вызвали бурю.
– Ни в жизнь, тутти-ту, я не надену эту фигню! – орал альв. – Даже в Одиннадцатом равелине мне одежду лучше давали, во всяком случае, не такую смешную, хотя уж им-то на меня вообще плевать было!
