— Не умничай. Я строг, но справедлив. Вы мне охоту испортили, а я вас поохотиться приглашаю. — Он весело подмигнул слушающему его с открытым ртом Константину.
— Поохотиться — дело хорошее, — Рудольфио тянул время, пытаясь сообразить, что задумал молодой сеньор, в то время, как старый пестун, по всей видимости, уже обо всём догадался и мрачнел с каждым мгновением.
— Вот и хорошо. Какое у вас есть оружие?
— Самое обыкновенное, — Рудольфио с неохотой показал на пояс, где висел короткий меч и заметный кинжал. Метательные ножи были припрятаны у него за голенищами. А в походном мешке кроме собранного в дорогу провианта покоилась удобная верёвка с небольшими, но достаточно удобными крючьями и кое-какие другие весьма странные штуки, о которых в этом горном краю, пожалуй, и не слыхивали.
— Сними меч, да и нож тоже давай сюда. Зверю не полагается оружия, — почти пропел юноша.
— Мы не звери! — без разрешения вступил в разговор Константин.
— Ваша милость, зверям полагается иметь крепкие зубы и острые когти, — наклонившись к своему господину, заступился за незнакомцев усатый. — Будет не интересно, если у них не останется возможности сопротивляться.
— Твоя правда, — юноша опустил голову, позволяя светлым, шёлковым, как не у всякой девушки, кудрям закрыть его лицо. — И не по-христиански, и не интересно. Всё одно, что батюшкиным крестьянкам подол задирать: ты её мнёшь, а она тебе слово сказать боится. Решено, оставь старику и мальчику по ножу. И… — он нежно поглядел на зардевшуюся Анну, — и барышне, что ли, дай, нетяжёлый.
— Мы идём на охоту? — Константин переводил удивлённый, недоверчивый взгляд с Рудольфио на щедрого незнакомца.
— Сеньор, мы люди его сиятельства графа Гансало Манупелло, — напомнил Рудольфио, — и граф будет недоволен, если со мной или с детьми что-нибудь случится.
— А мы ему не скажем, — обворожительно улыбнулся молодой господин. — Правда ведь, дядька Роже? А? Тела съедят звери, и никаких следов.
— Мы слишком близко к городской стене. Какие звери? — Рудольфио внимательно наблюдал за шестью охотниками, просчитывая свои шансы.
— Тогда придётся вас закопать или, лучше, утопить в пруду. Лишнее время, конечно, ну да куда торопиться?
Усач, которого молодой господин назвал Роже, сплюнул, отвернувшись от, казалось, вошедшего во вкус юноши: понял, судя по всему, что не получится разубедить барчонка. Теперь главное, чтобы всё прошло быстро, и по возможности, без сторонних глаз.
— Вы станете стрелять в девочку?! — Рудольфио казался потрясённым этим своим открытием, на самом же деле он уже смекнул, что из шести охотников, в случае ближнего боя, реальная угроза может исходить только от усатого дядьки Роже.
Сеньора сопровождал ещё юноша в монашеском облачении, по всей видимости — на правах молитвенника или Евангелия, которые так любят таскать с собой странствующие рыцари. Ещё два высоких неотёсанных парня — судя по внешнему сходству, братья — могли быть псарями (во всяком случае, именно они держали на привязи собак). Жирный, низколобый подросток — возможно, являлся родственником молодого охотника, и тот таскал его за собой из жалости или по приказу маменьки. В общем, ничего чрезмерного. Господь любил убийцу Рудольфио и обычно не отпускал ему сверхсложных испытаний. Хвала Всевышнему! Все эти мысли пролетели в голове Рудольфио в считанные мгновения.
— Девочка, говоришь? Юная фрейлина или даже фаворитка графа Гансало Манупелло? М-да… — молодой господин намотал на палец длинную шёлковую прядь своих волос. — Слушай, мадонна, — он криво улыбнулся Анне, неуверенно сжимавшей в руках нож. — Ты когда-нибудь трубила в охотничий рог?
— Дома у батюш… — она осеклась, кинув испуганный взгляд на Рудольфио. — У бабушки, да, сеньор.
— А ну? — господин протянул руку.
Толстый парень торопливо снял с шеи и протянул ему рог.
— Да не мне, горе моё! Прекрасной донне.
Анна послушно приняла рог и набрав в лёгкие воздуха, изо всей силы дунула. Как ни странно, звук получился вполне сильный.
— У меня вот какое предложение, — наклоняясь к «жертвам», заговорщически начал молодой охотник. — Мы сейчас сыграем в одну игру. Мы — охотники, а вы… — вы звери. Игра начнётся с первым ударом колокола на соборе Святого Мартина, это уже скоро. После чего вы двое, — он ткнул пальцем в перчатке в сторону Рудольфио и Константина, — побежите так быстро, как ещё не бегали до сего дня. А потом схоронитесь. Мы же выждем четыре раза «Отче наш» и столько же «Верую», которые прочитает мой благочестивый друг Адальберт. После чего начнём охотиться. И вам и нам даётся одно время. Оно закончится, после того как Адальбертушка прочитает «Отче наш» сто раз кряду.
