В то время как Господь Иисус пребывал в пустыне искушения, Предтеча Его продолжал свою подготовительную деятельность к Его принятию. Между тем слух о Крестителе с берегов Иордана день ото дня далее разносился в народе и произвел в нем сильное возбуждение; в народе возникла даже мысль: не он ли давно ожидаемый Мессия? Все это невольно обратило на себя внимание иудейского Синедриона. Синедрион (или великий совет иудейский в Иерусалиме) имел право судить даже царей, проверять учение пророков, утверждать законность их посланничества, разрешать или воспрещать им принятое на себя служение. Иудейские книжники и фарисеи, хотя и сами были несвободны от многих заблуждений и предрассудков, составляли часть Синедриона и восседали на Моисеевом седалище. Сидеть на Моисеевом седалище значило обладать властью и правом должностного учителя и истолкователя закона Моисеева народу. Как Моисей учил народ, давая ему законы, так книжники и фарисеи во времена Предтечи учили народ, изъясняя ему эти законы.
Святая жизнь Предтечи, его вдохновенное слово, согласное с Писанием, сильное его влияние на народ, отвечавший ему глубоким уважением, – все это хотя спасало Иоанна от всякого насилия со стороны фарисейской партии, поражаемой строгими обличениями пророка, но не могло искоренить в ней зависти и зложелательства проповеднику покаяния. Можно предполагать, что Предтеча Христов немало терпел от злоречия завистливых людей и, может быть, во избежание преследования от них он ушел с западной стороны Иордана, чтобы свободнее проповедовать и крестить на другой его стороне.
Фарисеи, узнав, что святой Иоанн свидетельствует о другом Мессии, грядущем за ним, намеревались или запретить ему проповедь и крещение, так как он не был ими уполномочен, или, предположив, что он объявит себя Мессией, поставить это ему в вину и осудить его, как впоследствии и поступили с Иисусом Христом. Во всяком случае, фарисеи хотели показать над святым Иоанном свою власть и искусить его.
Кто из иудеев желал посвятить себя на какое-либо общественно-религиозное служение, тот прежде всего обязан был объявить перед Синедрионом целый ряд своих предков. Синедрион имел право вызвать святого Иоанна в Иерусалим для того, чтобы он стал пред лицом иудейских старейшин с ответом касательно своего происхождения, пророческого служения, учения и крещения; но таково было почтение, какое невольно внушал к себе святой Предтеча Господень, что и фарисейская партия Синедриона решилась действовать против него с особенным вниманием и осторожностью. Определено было отправить к нему особое посольство и дать ему правительственное значение. Евангелист с намерением обозначает, что посланные к Иоанну были из Иерусалима, столицы народа Божия, в которой жили цари и первосвященники, где находился единственный храм Всевышнего, откуда разливалось религиозное просвещение, где было верховное иудейское судилище. Лица, составлявшие посольство, были священники из Иерусалима, почетнейшие члены Синедриона, знатоки и толкователи закона и пророков; в помощь им даны были левиты.
Это торжественное посольство иудеев к Иоанну прежде всего и невольно возвышало самого Иоанна в общественном мнении. Синедрион хотел составить мнение о новоявившемся Пророке – Крестителе. Но для этого можно было бы расспросить других без особого посольства к Иоанну, ведь многие из иерусалимских иудеев, даже фарисейской секты, были на Иордане, видели образ жизни Крестителя, слышали его учение, знали место его рождения и колено, из которого он происходил; почти все признавали, что Иоанн послан от Бога: его имя было на устах почти всего народа. Итак, для чего же делать ему такой торжественный личный допрос? Не очевидно ли, что только одного святого Иоанна считали способным дать ответ на все, что желали знать о нем, верили его чистосердечию и правдивости и открыто теперь сознавались, что должно доверять его слову, что личное его свидетельство о себе неопровержимо.
Прибыв к месту своего назначения, иерусалимские послы прежде всего спрашивают святого Иоанна: кто ты? То есть какие ты имеешь намерения и какая вообще цель твоей деятельности? Они не хотели допрашивать его о его имени и происхождении, потому что это было уже им известно, не спрашивают они прямо и о том, не Христос ли он, а только предлагают вопрос:
