– Что вас интересует? – неожиданно спросил террорист.
Лефтенант довольно потёр руки.
– Учитесь, – сказал он товарищам. – Я знал, что на монстрах он сломается.
– Да! – заорал вдруг Сидоров со слезами на глазах. – Сломался! И не стыжусь! Побудьте в этих лапах, ещё и не так сломаетесь!.. Лучше Урюпинск, лучше Беспонто…
Его затрясло. Полковник ободряюще похлопал по тощему плечу.
– Ну, успокойтесь, успокойтесь. Фёдор, отпусти его… Мне, собственно, ничего особенного от вас не надо. Явки, пароли, адреса – это вы расскажете моим коллегам потом, на большой земле. Сейчас удовлетворите моё детское любопытство. Как вам удавалось пять лет уходить от всемирного розыска?
– В России живём… – глухо сказал террорист.
История его уклонения от правосудия была проста и обыкновенна.
Как уже говорилось, Джон Сидоров был наполовину русским. Когда на горизонте замаячил Урюпинский трибунал, а прокурор Беспонто объявил баснословное вознаграждение за поимку, террорист понял: пора! Пора вернуться к истокам и припасть к родной земле… Там, среди простых россиян, он будет в безопасности. Это немец, англичанин или швед сочтёт гражданским долгом настучать властям, и, заплатив налоги, оприходует вознаграждение за поимку беглеца. А русскому человеку всё по барабану. Правда, в незапамятные времена бдительность была особенностью национального характера, но сколько эпох минуло с той поры…
Пробравшись в Россию, террорист осел в Калужском районе Подмосковья. Это была глухая провинция, где жизнь текла лениво, размеренно, сонно. Главные события происходили на видеопанелях, с которыми аборигены рождались, жили и умирали. Джон отрастил бороду, устроился работать бухгалтером в сельскохозяйственном кооперативе и женился на пейзанке Авдотье – для вида. Двое детей появились на свет также исключительно в конспиративных целях. По ночам Сидоров прятался в соседней рощице, заходил в Сеть, сносился с единоверцами и продолжал творить своё чёрное дело. Шли годы.
Прокололся террорист, как водится, случайно.
Однажды во время очередного сеанса в рощицу по пьяному делу забрёл односельчанин. Наткнулся, и, естественно, спросил, что это в руках у бухгалтера. Сидорову пришлось выдать ноутбук за портативно-дистанционную видеопанель последней модели.
Назавтра по деревне с быстротой испуганной лани пронёсся слух, что бухгалтер разжился некой супер-пупер-техникой и по ночам в укромном месте втихаря смотрит порнушку. К Сидорову потянулись мужики и бабы, которые спрашивали, где можно купить такой же прибор. Джон впервые понял, как себя чувствует мышь в капкане. К тому же начала пилить жена. По её мнению, тайный просмотр непристойностей есть первый признак извращённости, присущей всякому сексуальному маньяку…
Террорист понял, что оказался на грани провала, и пора уходить. Для начала он решил какое-то время отсидеться в лесу. Потом вынырнуть и легализоваться в другом районе. А может, и в другой области – там видно будет…
И вот в ближайшую ночь суровый калужский лес сомкнул ветви за спиной террориста. Так Сидоров попал в аномальную зону.
Тогда он, конечно, не знал, что она аномальная. Первые подозрения закрались в душу, когда он попытался зайти в Интернет, и вдруг выяснилось, что беспроводной доступ отсутствует. Это могло значить лишь одно: на данной территории радиосигналы не принимаются. Вообще. Почему – другой вопрос…
Побродив по аномалии, посетив пару населённых пунктов, и убедившись, что здесь – дело неслыханное! – даже телевидение не работает, террорист забеспокоился. Он решил вернуться на большую землю. Каков же был его ужас, когда он понял, что зона его не отпускает.
На практике это выглядело так. Внутри аномалии Сидоров, как и любой другой, например, туземцы, передвигался без проблем. Но на лесной границе зоны некая незримая, но упруго-непреодолимая стена препятствовала выходу на волю. И сколько бы террорист ни продвигался вдоль границы, стена не заканчивалась. Таким образом, аномальная территория де-факто напоминала дорогу с односторонним движением: туда – пожалуйста, оттуда – шиш. Убедившись, что путь на свободу заказан, Джон впал в неистовство и пытался проломить невидимую преграду орудием преступления – безумно дорогим ноутбуком ручной работы…
