Говоря о внецерковных аспектах общественной жизни, отец Иоанн сурово обличал нигилизм и всячески поддерживал все патриотические начинания. Надо заметить, что, в отличие от литургической и нравственной критики, именно эта проповедь вызывала наибольшее число нареканий и при жизни отца Иоанна, и по его кончине. Многие осуждали его за то, что, по их мнению, он вмешивался в проблемы, в которых ничего не понимал. Но отец Иоанн, как верный сын своего Отечества, не мог остаться в стороне от проблем, ведущих к разрушению России.
Одной из таких общественных проблем была «проповедь» Льва Толстого – кумира тогдашнего общества. Авторитет Яснополянского графа стоял в общественном сознании так высоко, что никто не осмеливался дать ему отпор – никто, кроме отца Иоанна. Кронштадтский пастырь видел в Толстом не гордость и светоча России, но избалованного барина, в непомерном самомнении ударившегося в безбожие и кощунство.
Обличая деятельность Толстого, отец Иоанн в своем «Дневнике» (в начале XX века) писал: «Толстой в своих дерзких писаниях мечтает попалить христианство и христиан, свести к ничтожеству своим дерзким отрицанием и насмешками – содержимое вот уже почти двадцать веков Святою Вселенскою Церковью христианство, которое прославленно от Бога вечною неувядаемою славою, которое проявило величайшую жизненность, силу, благотворность. Но он сам себя бьет смертельно и своих последователей, ибо лишил и себя и их света и благодати Божией, примирения с Богом и благоволения Его и подвергает проклятию Божию и себя и их.
О Христе Боже, доколе Лев Толстой будет ругаться над Тобою и Церковью Твоею? Доколе будет соблазнять и Россию и Европу? Опять он пишет хулы на Церковь и служителей ее, опять клевещет на нас всему миру! Покажи, наконец, Владыко, всему миру адскую злобу его! Буди! Им увлечено в прелесть и пагубу полсвета. – О, предтече антихриста!
Желаете ли вы, православные, знать, что я думаю о Льве Толстом? А я вот что думаю и говорю: он объявил войну Церкви Православной, и всему христианству. И как денница и сатана отторгнул своим хребтом третью часть звезд небесных, то есть ангелов, и сделал их единомышленниками с собою, так наш Лев, сын противления, носящий в себе дух его, своим «рыканьем и хвостом» (см. Откр. 12: 4) отторг тоже едва ли не третью часть русской интеллигенции, особенно из юношества, вслед себя, вслед своего безбожного учения, своего безверия…
Он утверждает, что правда только у него, у Толстого, что у него – и только у него – истинный разум, у него только нужно учиться истине, что вся Библия, все Евангелие – ложь, что вся церковная история, все учение церковное, все Соборы, все вероопределения, все каноны Вселенских и Поместных Соборов и св. отцов – преднамеренный обман. Но ведь мы в здравом уме, в здравом смысле, вся наша прожитая жизнь, наше сердце уверяют нас, что мы знаем истину, что мы обрели веру и спасаемся ею, утешаемся ею и чаем жизни будущего века. Толстой – полный невежда в отношении религии, у него дьявольская, неисправная гордость, и он умрет с нею. Ими же веси судьбами Ты Сам, долготерпеливый Господи, спаси его, помраченного!..
Толстой, отрицая Личного Триипостасного Бога, всеблагого, безначального, присносущного, премудрого, праведного, святого, всесовершенного, всемогущего, допускает только таинственное, безличное начало, давшее жизнь человеку; странно, как безличное существо дало начало личному – это абсурд толстовский; тварь не иначе может существовать и благоденствовать, как соблюдая законы Творца…
Языческие писатели Цельс и Порфирий не ругались так над христианскою верою, как ругается Лев Толстой. Яснополянский граф находится в великой прелести самообольщения, думая серьезно, что он прав. О, как сатана ослепил его за гордость и надменность! И сколько людей чрез него впали в обольщение!»
Нам, воспринимающим Толстого в рамках школьной программы, часто трудно понять обличительный пафос святого. Но для своих современников Толстой был автором не только романов, в последнем из которых – «Воскресении» – достаточно антихристианских пассажей. Властителем дум того времени он стал благодаря публицистическим произведениям, среди которых, так называемое «Евангелие от Толстого».
