Через два года всё выяснилось. Хаджефендис призвал к себе церковного сторожа и стал его обличать. Но сторож, вместо того чтобы покаяться, отрицал свою вину. Тогда отец Арсений ему сказал:
— Лучше тебе в этой жизни искупить свой грех, чем пойти из‑за него в ад. Потому с этого момента тело своё покроется чирьями, которые будут снедать тебя ровно столько, сколько времени ты ел у черкешенки сыр и мясо.
С того момента тело церковного сторожа покрылось прыщами, вызывавшими страшный зуд. Не имея сил вытерпеть его, он пошёл к отцу Арсению просить прощения. Отец Арсений его простил, прочитал над ним молитву, и сторож исцелился.
Панайотис, сын Эндзарапидиса, когда ему было двадцать лет, помутился рассудком от любви к одной девушке. Безумие его проходило в буйной форме, так что его не могли даже связать. В конце концов, однажды, когда Панайотис спал, брат с друзьями связал его и отвёз к Хаджефендису. Едва отец Арсений открыл дверь кельи, чтобы узнать, кто и зачем приехал, безумец, связанный цепями, бросился на него, пытаясь ударить. В этот момент Хаджефендис произнёс: «Господи Иисусе Христе!» А потом добавил: «Вон, сатана». Безумный мгновенно обмяк. Потом отец Арсений прочитал над ним Евангелие, и юноша исцелился. Впоследствии он женился и у него была хорошая семья.
(Этот случай рассказали фарасиоты, проживающие в селениях Драмы.)
Когда Осия Карамуратиду вышла замуж, она стала носить пёстрый смирниотский платок. Отец Арсений неоднократно её обличал, настойчиво советуя одеваться скромно, как другие фарасиотки, но она его не слушала. Однажды он снова встретил её в этом платке и строго сказал:
— Мне в Фарасах европейской заразы не нужно. Если не послушаешься, так и знай, все твои дети будут умирать сразу после крещения, и тебе не будет никакой радости.
Но, к сожалению, она не послушалась. Только после того, как у неё один за другим умерли двое детей, она сняла свой пёстрый платок и пошла к отцу Арсению просить прощения. Он её простил, сказав:
— Иди теперь, Христос с тобой. Первым у тебя родится мальчик, и мы назовём его Арсением. Потом девочка, а её назовём Ириной.
Так и случилось.
Стелла Когланиду рассказывает, что однажды к ним в дом в Фарасах привели немого турка лет тридцати. Отец отвёл его к отцу Арсению, чтобы тот помолился о нём и исцелил. Хаджефендис стал читать над ним Евангелие и не успел ещё закончить, как немой заговорил. Отец Арсений отвёл его к себе в дом и оставил ночевать, а на следующий день родственники забрали его и все вместе вернулись домой.
Сотирия Христофориду рассказывала, как одну слепую турчанку по имени Мериама привели к отцу Арсению. Он помолился, и к ней вернулось зрение.
Однажды трое турок решили ограбить Хаджефендиса. Они слышали, что к отцу Арсению приходит много людей, и думали, что у него должно быть много денег, хотя отец Арсений к деньгам даже не прикасался. Разбойники отправились к нему в среду, потому что знали, что в эти дни он пребывает в затворе в своей келье. Грабители решили действовать наверняка. Двое из них остались снаружи возле двери, а третий влез через окно и открыл келью изнутри. Одной ногой он уже переступил через порог, когда отец Арсений, читавший своё ночное правило, услышав шум, обернулся к двери. Взгляд отца Арсения, словно сильный электрический разряд, парализовал бандита. Тот застыл на пороге — одна нога внутри, другая снаружи — со всем своим вооружением. Хаджефендис перевёл взгляд в книгу и спокойно продолжал молитву.
Двое разбойников, ждавших на улице, видя, что их товарища нет, стали волноваться: приближался рассвет. Они пошли в келью и, увидев своего товарища, который застыл на пороге — одна нога в келье, другая в сенях, затрепетали от страха. Они стали просить отца Арсения простить их и разрешить их друга от невидимых уз. Он, не прерывая молитвы, знаком показал им, чтобы они уходили. Только после этого разбойник смог тронуться с места и они втроём ушли. Потом они рассказывали своим собратьям туркам о том, что с ними произошло, прибавляя в заключение: «Аман, Аман, не ходите грабить Хаджефендиса!»
