Иоанна. Попридержите язык, дура! А где же моя шаль? Вы ее, значит, опять украли? Это уж слишком! Не хватало, чтобы они сперли у меня шаль. Кто надел мою шаль? Отдать сейчас же! (Срывает у стоящей рядом женщины платок с головы. Та защищается.) Ишь ты! Конечно, это вы! Не лгать! Отдавайте сейчас же платок!
Женщина. Караул! Она меня убьет!
Мужчина. Цыц!
Кто-то бросает ей тряпку.
Иоанна.
Будь бы ваша воля, сидела бы я
Здесь голышом!
О холоде таком не снилось мне.
Когда с великим планом шла сюда, то сны
Мои мне силу придавали.
Но мне не грезилось, что здесь такая стужа.
Сейчас из всех сокровищ мира мне нужна лишь
Шаль теплая моя.
Вы голодны, и нет еды у вас. Меня же
Ждет в двух шагах горячий вкусный суп.
Вы мерзнете,
Я ж каждую секунду
Могу вернуться в теплый дом.
Ударить в барабан, взять знамя,
Запеть о господе, живущем в облаках.
Чего лишились вы? Моя ж работа
Была не только по призыву - по призванью!
Высокая привычка и привычное
Занятье - насущный хлеб, тепло и кров.
И разве же не фарс, что я
Без крайней надобности здесь сижу?
Однако нельзя уйти, хоть и не скрою,
Что душит меня страх
Страх перед голодом, бессонницей, смятеньем.
Обычный голод, простое замерзанье
А главное - желанье прочь отсюда!
Рабочий.
Останьтесь здесь! Ни за что
Не расходитесь!
Лишь держась друг за друга,
Поможете себе!
Знайте - вас предали
Все ваши мнимые защитники
И купленные профсоюзы!
Не слушайте никого. Не верьте ничему.
Проверяйте каждое предложенье,
Ведущее к действительным переменам.
А самое главное - помните:
Только в насилье победа,
В собственной вашей руке.
Репортеры возвращаются.
Репортеры. Хелло, девушка! У вас грандиозный успех. Мы сейчас узнали, что миллионер Пирпонт Маулер, у которого имеются гигантские партии скота, отпускает бойням скот, несмотря на растущие цены. Завтра же начнется на бойнях работа.
Иоанна.
Благая весть! По крайней мере
Лед в их груди растаял.
Вдова Лаккердидла. Вот она, ложь, от которой нас предостерегали. Хорошо, что в письме сказана правда.
Иоанна.
Слышите? Будет работа!
Честнейший среди них
Не обманул. Спрошенный как человек,
Ответил он по-человечески. Значит,
Есть на земле добро.
Вдали трещат пулеметы.
Что там за треск?
Один из репортеров. Это пулеметы. К открытию боен войска должны очистить этот район, ибо сейчас, когда бойни готовы открыться, надо утихомирить зачинщиков, призывающих к насилию.
Женщина. Что ж? Уходить?
Рабочие. Откуда нам знать, что это не вранье - про работу?
Иоанна. Почему вранье? Эти господа же сказали. Такими вещами не шутят.
Вдова Лаккернидла. Не болтайте вздора. У вас вообще ума ни на грош. Мало вы посидели здесь на холоде. (Встает.) Побегу-ка я к нашим и скажу, что уже пустили вранье. А вы ни ногой отсюда, слышите? У вас письмо. (Уходит.)
Иоанна. Так ведь стреляют.
Рабочий. Сидите спокойно. Бойни так велики, что часы пройдут, пока войска сюда доберутся.
Иоанна. Сколько же здесь народу?
Репортеры. Сотня тысяч.
Иоанна.
Так много?
Неведомая школа, противозаконный класс,
Набитый снегом, где Голод учит, а Нужда
Свободно о насущном говорит!
Сто тысяч школьников! Чему вас учат?
Рабочий (позади).
Если вы останетесь вместе,
Они вас искрошат в говядину.
Но мы говорим: оставайтесь вместе!
Если вы станете биться,
Их танки вас расплющат.
Но мы говорим: бейтесь!
Этот бой будет проигран,
И следующий, быть может,
Тоже будет проигран,
Но вы научитесь биться
И узнаете, что
Только в насилье победа,
В собственной вашей руке.
Иоанна.
Стой! Ни слова больше!
Довольно этой черствой учебы!
Не насильем, нет,
Победите разруху и беспорядок.
Правда, чудовищен этот соблазн!
Еще одна ночь
Такого бессловесного гнета
И все возмутятся. Верно,
Вы много в годах простояли ночей,
Плечом к плечу толклись,
Вынашивая в этих бессонных ночах
Холодную, страшную мысль.
Правда, теснится в этих ночах
Насилье к насилью вплоть,
Скопляется все несвершенное
И слабый к слабому льнет.
Но что тут заварится? Кто
Будет расхлебывать?! Уйду отсюда. То, что творится насилием, не может быть хорошим. Я не с ними. Если бы в детстве власть нужды и голода научила меня насилию, я была бы с ними и не спрашивала ни о чем. А так мне надо скорее уйти отсюда. (Остается сидеть.)
