И если русский человек не способен сочувствовать этому сугубо немецкому, священному отношению к данной местности, то, что уж говорить о советском гражданине, об этом фантомном продукте госчиновничьего аппарата, бездуховная деятельность, варварство и вандализм которого, по существу, изувечили эту землю, развеяли её священный дух и превратили чужую национальную память в развалины. Попытки русского духа слиться с чужой земной плотью не будут успешными, наоборот, чужое умирающее тело способно отравить и Новую Россию, и прежде чем идти в будущее с этими землями, надо много раз подумать, точнее заглянуть себе в душу, спросить своих Богов, справедливо ли это?
Некогда земля, исполненная духовного значения, земля, на которой, как писал поэт, "деревья что-то шепчут по-немецки", ныне прозябает под несуразным именем Калининград - именем человека, чья нога никогда её не касалась. Таковы естественные и плачевные последствия расчленения и сочленения живой земли, духовного пространства, согласно сиюминутным, мирским политическим потребностям.
Однако в случае Калининграда и Карельского перешейка вопрос состоит только в том, сможет ли нация со временем адаптировать некогда чужую ей землю, как это было с некоторыми территориями Большой России, или же сама земля адаптирует населяющих ее людей, чужое пространство наполненное могучим и древним эгрегором изменит их сознание. В Калининградской области, наблюдается нечто подобное: живущие там русские, каким-то непонятным образом утрачивают русское самосознание, среди них возникают общественные движения, призывающие к отделению от России, присоединению к Европейскому союзу. Не имеем ли мы яркий пример, когда наполненное иной нуминозной силой пространство абсорбирует пришедших туда людей, ассимилирует их, превращая в иной народ, зачастую слабый, утративший своё исконное начало, связь, но не обретшей, в силу понятной дистанции полноты связи с новым эгрегором. Подобное сплошь и рядом известно в истории человечества, от готов превратившихся в римлян до испанцев, превратившихся в аргентинцев, мексиканцев, колумбийцев и так далее.
6. История России - отвержение русского нуминозного начала.
Достаточно самого поверхностного знания истории России, чтобы понять всю её вопиющую не столько даже греховность, сколько противоестественность. Наиболее очевидный пример такого отступничества, пример подавления, извращения, более того, жестокого и сознательного уничтожения собственной, исконно, истинно русской натуры - петровские времена и последующий постпетровский период уже не Руси, а Империи. Это и история православия, которое насаждалось сверх всякой меры и, по сути, превратилось в тоталитарную идеологическую машину ещё во времена монгольского ига и продолжала таковой оставаться вплоть до 1917 года. Затем ещё более кошмарные времена большевизма и борьбы за "всемирное" потрясение. Одно, вкупе с другим, огромная разрушительная мощь, была обрушена на русский народ. Искусственные цели и идеи навязывались русским, век от века, насилием ли, увещеванием ли, но они уводили нас от истинного нашего пути, от того направления, каким должны были мы идти, ведомые своей нуминозной силой, нашими Богами, небесными заступниками, от которых мы век от века отворачивались или нас отворачивали.
В более дальнем рассмотрении, на мой взгляд, фатальной ошибкой, было принятие на Руси христианства. Внутреннее отторжение этого акта на уровне национального сознания выразилось в знаменитых летописных словах: "Добрыня крестил мечём, а Путята огнём". Подобного сильнейшего нежелания принятия христианства история, наверное, не знает. Русь, возможно, древняя прародина арийских народов, активно отторгала эту веру и её церковь. Казалось бы, со временем произошла духовная ассимиляция, но это было только внешнее обманчивое впечатление. События 1917 и последующих годов - ярчайшее подтверждение этому. Придавленное вековым политическим насилием, подсознательное неприятие христианской религии и её институтов ярко выразилось в событиях тех и последующих лет, когда бывшие "православные" с упоением громили храмы. Это был безусловно вандализм, вакханалия, но, с другой стороны, прорыв когда-то униженного и теперь опьянённого освобождением духа. Да и сегодня православию в реальности следуют не более двух-трёх процентов русского населения. Оно остаётся для большей части русских людей, формально считающимися православными христианами, унылым и тягостным отвлечённым ритуалом, уводящим русского человека в сторону от его ДУХОВНОЙ РОДИНЫ.
