Бруно, будучи на протяжении многих лет канцлером, обладая богатым опытом государственной службы и широкими личными связями и даже успев до своего назначения архиепископом побывать в должности архикапеллана, являлся ближайшим доверенным лицом своего брата-короля. Во время этих распрей он выказал себя выдающимся государственным мужем. В отличие от Генриха Баварского, который всегда оставался лишь человеком своей партии, Бруно с самого начала думал о преодолении разногласий, выступая в поддержку короля и его дела. Так, он пытался, хотя и тщетно, при личной встрече примирить Людольфа с королем, а когда он во время борьбы за Лотарингию в 954 году противостоял при Рюмлингене в Блисгау Конраду Рыжему, то договорился со своим противником отказаться от борьбы, сумев убедить Конрада в том, что эта борьба неуместна, поскольку «contra regem erat» («была против короля»). При этом подразумевалось, очевидно, особое, связанное с внешней угрозой положение пограничной страны. Поскольку еще в 953 году Бруно как архиепископу одновременно было вверено Оттоном и герцогство Лотарингия, он в качестве «archidux» («эрцгерцога») (Руотгер), совмещавшего духовные задачи архиепископа и мирские — герцога, с успехом защищал как внутренние, так и внешние интересы Лотарингии. Он понимал, что его успехи — это и успехи короля. Таким образом, Лотарингия, в противоположность Баварии, Швабии и Франконии, где утвердились мятежники, осталась верной королю, который мог рассчитывать на столь же верных сторонников лишь в своей племенной вотчине — Саксонии.
Это могло бы выглядеть утешительным, однако в целом ситуация была далека от внушающей надежду, когда в 954 году в Баварии и Швабии вновь появились еще и венгры, привлеченные, по всей видимости, самой ситуацией междоусобной борьбы. Но именно нашествие старых врагов повлекло за собой перемены. Так как повстанцы вступили с ними в связь и, в собственных интересах, передали руководство в их руки, общее настроение резко изменилось в пользу короля, и когда венгры снова отступили из Лотарингии, Франции и Бургундии, дела повстанцев настолько ухудшились, что они вынуждены были вступить с королем в переговоры. На рейхстаге в Лангенценне под Фюртом Оттон в июне 954 года примирился с архиепископом Фридрихом Майнцским и принял изъявление покорности от Конрада Рыжего. Только Людольф все еще уклонялся от примирения и снова занял Регенсбург, но вскоре вынужден был признать, что при сложившейся ситуации дальнейшее сопротивление бессмысленно. Поэтому он уже в конце 954 года посетил своего отца в Тюрингии и коленопреклоненно, «охваченный глубочайшим раскаянием», просил его о прощении. В ответ на это в декабре 954 года на рейхстаге в Арнштадте (Тюрингия) был окончательно заключен мир, в связи с которым предпринималась и одновременная реорганизация герцогств Швабия и Лотарингия. Хотя Людольф и Конрад и получили обратно свою собственность, но лишились герцогств, в которых им было отказано самое позднее в Лангенценне. Швабия была передана младшему Бурхарду, по-видимому, сыну погибшего в 926 году герцога Бурхарда II, так что в его лице к руководству племенем вернулся старинный герцогский род. Однако, в соответствии с семейственной политикой Оттона, которой тот по-прежнему следовал, новый герцог был обвенчан с Хадвигой, дочерью Генриха Баварского. Герцогство Лотарингия оставалось в руках Бруно, который именно в критический период восстания Людольфа блестяще справился со своей двойной функцией архиепископа и герцога.
Ученик и биограф Бруно Руотгер именно в новом положении своего героя и в его объединении с братом Оттоном видел подлинную причину победы короля и укрепления его власти. В этом их объединении выражалось единение королевской власти с королевским духовенством, которое фактически, выходя за пределы личного союза двух братьев, представляло собой характерную черту Оттоновой политики. С момента восстания Людольфа эта черта становилась все более заметной. Такое единение, основывающееся на сакральном характере королевской власти и наилучшим образом соответствующее каролингской традиции, создавало предпосылки для усилий Оттона, призванных интенсифицировать связь с имперской церковью и прочнее опираться на нее в своем правлении.
