Я остановилась. Словно незримая сила удерживала меня. Я не могла сдвинуться с места. Оглядевшись по сторонам, я поняла, что дошла до кустарника. Мужчина сзади меня уже не молился. До меня доносилось его дыхание. Никто из нас не вымолвил ни слова. Я подождала немного. Мужчина тоже ждал. Он не шевелился. Я взглянула на небо. Оно окрасилось закатными лучами. Мне вдруг стало жарко. Не отдавая себе в этом отчета, я сбросила джеллабу. Под ней не было ничего, кроме широких шаровар. Я распустила волосы, они были не очень длинные. И словно окаменела. Через несколько минут совсем стемнело. Я почувствовала, что мужчина приближается ко мне. Он дрожал и бормотал молитвы. Потом положил руки мне на бедра. Провел языком по моему затылку, по плечам и опустился на колени. Я стояла. Он припал губами к моей пояснице. А руки по-прежнему держал на бедрах. Зубами он развязал пояс моих шаровар. Лицо его, утопавшее в поту или слезах, уткнулось мне в спину. Он был вне себя. Внезапно резким движением он опрокинул меня на землю. Я вскрикнула. Одной рукой он закрыл мне рот, другой — прижал меня лицом к земле. У меня не было ни сил, ни желания сопротивляться. Ни о чем не думая, я чувствовала себя удивительно свободной под тяжестью распаленного тела. Впервые чье-то чужое тело сливалось с моим. Я даже и не пыталась повернуться, чтобы увидеть его лицо. Тело мое содрогалось. Ночь была черным-черна. Промеж ног я ощутила густую, горячую жидкость. Мужчина издал звериный рык. Мне почудилось, будто он снова взывает к Аллаху и его Пророку. Своим тяжелым телом он придавил меня к земле. И все-таки правой рукой мне удалось дотянуться до своего живота и коснуться жидкости, которую я теряла. То была кровь.
Даже не пытаясь высвободиться из объятий незнакомца, я отдалась на волю ночи и заснула глубоким сном. Меня разбудил холодный утренний ветерок. Я была совсем нагая. Мужчина исчез. Я не испытывала ни горечи, ни разочарования. Так, значит, это и есть любовь? Кинжал, ласкающий спину под покровом тьмы? Неистовая сила, с заклятьями и молитвами набрасывающаяся на вас сзади, словно на случайную добычу?
Я задавалась такими вопросами, но, по правде говоря, вовсе не собиралась искать на них ответы. И даже не могу сказать сегодня, доставила ли мне эта встреча удовольствие или вызвала отвращение. Я читала книги, в которых говорилось о любви, но не о плотской. Виной тому, верно, была стыдливость, а может, притворство. Слияние двух тел оставило у меня во рту привкус песка, потому что несколько раз я хватала зубами землю. Должно быть, у любви такой же точно вкус и запах. Не могу, однако, сказать, что мне это было неприятно.
На пальцах моих рук и на ногах осталась кровь, но я не чувствовала себя ни грязной, ни оскверненной. Мне казалось, я была просто подарена кустарнику и земле. Я оделась и пошла своей дорогой. Но что-то непрерывно отдавалось у меня в ушах. Что-то похожее на удары молота по кирпичу или мрамору — таким мне запомнилось биение сердца мужчины.
Итак, первый мой мужчина не имел лица. Я не вынесла бы его расспросов. И если бы он не исчез вместе с ночью, я сама убежала бы.
В тот день я никого не встретила на своем пути. Меня не покидало ощущение, что все люди, с которыми мне суждено повстречаться, явятся сзади. Сущее наваждение. Вечером я пришла в город, где мне предстояло пережить волнующую историю. Городишко был маленький. Когда я вступила в его пределы, сердце у меня сжалось. Скверный знак. Я отправилась на поиски хаммама, хотела помыться и заночевать там. Было уже поздно. Сторожиха, принимавшая плату, бросила на меня уничтожающий взгляд.
— Поздненько мы надумали отмываться от мужских плевков! — заметила она. И так как я ничего не ответила ей, продолжала:
— Я скоро закрываю, но там еще полощутся две или три кумушки. Ступай, да только поживее…
Я заторопилась. Она проводила меня взглядом. В глубине зала, рядом с краном горячей воды я увидела двух изможденных женщин. Их можно было принять за сестер по несчастью. Каждая занимала свой угол и машинально лила себе на голову ковши воды. Свою территорию они обозначили ведрами с водой. Я поняла, что не следует им мешать. Время от времени они поднимались, становились друг к другу спиной, терли себе руки, потом снова расходились по своим углам. Я торопливо мылась и как раз нагнулась, когда одна из них встала передо мной и властно заявила:
