Как алхимики и заклинатели они вошли в легенды. Позднее (не буду указывать "Hiraf"-у точно когда, так как мы питаемся от двух различных источников зна ния) от них произошли более современные теософы, во главе которых стоял Па рацельс, и алхимики, одним из наиболее прославленных был Томас Воган (17-й век), написавший наиболее практические труды по оккультизму под именем Евге ния Филалета. Я знаю и могу доказать, что Воган, самым определенным образом, был сделан, "прежде чем стал".
Каббала Розенкрейцеров представляет ничто иное, как конспект еврейской и восточной Каббалы, соединенных вместе. Последняя (восточная) Каббала была самой таинственной. Практическая, полная и единственная существующая копия истинной Каббалы бережно хранится в хранилищах Братства на Востоке и могу твердо поклясться, никогда не покинет его владений.
Само существование этой рукописи ставилось под сомнение многими европейс кими Розенкрейцерами. Тот кто хочет "стать", должен выискивать знания по ты сячам разрозненных томов и по кусочкам собирать факты. Если он не выберет кратчайший путь и не согласится "быть сделанным", он никогда не станет п6рактическим каббалистом и вместе со всеми своими знаниями останется на по роге "таинственных врат". Использовать Каббалу и раскрывать ее истины в наше время можно в гораздо меньшем масштабе, чем в древности, а таинственная Ло жа, существование которой вызывает сомнение из-за окружающей ее секретности, все же существует и не утратила ни капли изначальных тайных сил древних хал деев.
Ложи, которых немного, делятся на секции. Они известны только адептам. Ни кому не удастся обнаружить их, если только сами мудрецы не сочтут неофита достойным посвящения. В отличии от европейских Розенкрейцеров, которые для того, чтобы "стать", а не быть "сделанными", всегда пpиводили слова св. Иоанна: "Небеса теpпят насилие, и очень неистовые беpут их силой", котоpый сам боpолся в одиночку, насильно отбиpая у Пpиpоды ее тайны,-- восточные Ро зенкpейцеpы (именно так мы будем их называть, не имея пpава пpоизносить их истиное имя), в ясной красоте божественного знания, всегда готовы помочь серьезному исследователю, стремящемуся "стать", перактическим знаниием, рас сеивающим подобно небесному легкому ветерку, самые черные тучи скептического сомнения.
"Hiraf" прав, когда говорит:"Зная, что, в случае разнглашения, их тайны в современном хаотическом состоянии общества приведут к путанице и смерти", - они не выпускают эти знания из своего круга.
Являясь наследниками изначальной небесной мудрости первых праотцев, они хранят ключи от самых оберегаемых секретов Природы и раскрывают эти тайны лишь постепенно и с большой осторожностью. Но все же иногда делают это.
Оказавшись в этом cirde vicieux, "Hiraf" также грешит в (определенном) сравнении, которое проводит между Христом, Буддой и Кун-фу-тсе, или Конфуци ем. Невозможно сравнивать первых двух мудрецов и Просветленных духом, и ки тайского философа. Высочайшие стремления и намерения обоих Христов не имеют ничего общего общего с холодной практической философией последнего, несмотря на то, что он был ярким исключением среди обычно скучного и материалистично го народа, мирного, преданного земледелию с самой ранней эпохи своей исто рии. Конфуций никогда не сможет выдержать даже малейшего сравнения с двумя великими Реформаторами. В то время, как принципы и доктрины Христа и Будды были рассчитаны на все человечество, Конфуций посвятил все внимание лишь своей стране, пытаясь применить свою глубокую мудрость и философию к нуждам соотечественников и мало думая при этом об остальном человечестве. Его фило софские доктрины, до глубины души китайские по патриотизму и взглядам, также сильно лишены чисто поэтического элемента, столь характерного для учения Христа и Будды, двух божественных личностей, как религиозное настроение его народа лишено духовной экзальтации, которая присуща например, Индии. У Кун-фу-тсе нет даже той глубины чувства и легкого духовного устремления, как у его современника Лао-тсе. Ученый Эннемоузер говорит:"Духи Христа и Будды оставили неизгладимые, вечные следы по всему миру. О доктринах Конфуция мож но говорить только как о наиболее блестящих достижениях холодного человечес кого разума".
