Священная книга оборотня - страница 114

Шрифт
Интервал

стр.

— Ты все неправильно понимаешь. Сверхоборотнем тебя делает вовсе не способность вредить политтехнологам и мухам. Ты пока даже не имеешь права считать, что ты сверхоборотень.

— А ты имеешь право так считать, да?

— Да, я имею, — сказала я скромно, но твердо.

— Что-то ты со всех сторон нависла, рыжая. Мне совсем места в мире не остается.

— Весь этот мир твой. Только пойми, кто ты на самом деле.

— Я сверхоборотень.

— Правильно. Но что такое сверхоборотень?

— Это я.

— Вот опять. Я думала, ты остроглазый лев, а ты слепая собака.

Он вздрогнул, как от удара плетью.

— Чего?

— Ну это учение о львином взоре, — заторопилась я, чувствуя, что наговорила лишнего. — Считается, если бросить палку собаке, она будет глядеть на эту палку. А если бросить палку льву, то он будет, не отрываясь, смотреть на кидающего. Это формальная фраза, которую говорили во время диспутов в древнем Китае, если собеседник начинал цепляться за слова и переставал видеть главное.

— Ладно, — сказал он, — замнем. Может, ты сама скажешь, что такое сверхоборотень?

— Сверхоборотень — это тот, кого ты видишь, когда долго глядишь вглубь себя.

— Но ведь ты говорила, что там ничего нет.

— Правильно. Там ничего нет. Это и есть сверхоборотень.

— Почему?

— Потому что это ничего может стать чем угодно.

— Как это?

— Смотри. Ты оборотень, поскольку можешь стать, э-э-э, волком. Я оборотень, потому что я лиса, которая притворяется человеком. А сверхоборотень по очереди становится тобой, мной, этим пакетом яблок, этой чашкой, этим ящиком — всем, на что ты смотришь. Это первая причина, по которой его называют сверхоборотнем. Кроме того, любого оборотня можно, фигурально выражаясь, взять за хвост.

— Допустим, — сказал он.

— А сверхоборотня взять за хвост нельзя. Потому что у него нет тела. И это вторая причина, по которой его так называют. Понял?

— Не совсем.

— Помнишь, ты рассказывал, что в детстве ты мечтал о скафандре, в котором можно опускаться на Солнце, нырять на дно океана, прыгать в черную дыру и возвращаться назад?

— Помню.

— Так вот, сверхоборотень как раз носит такой скафандр. Это просто пустота, которую можно заполнить чем угодно. К этой пустоте ничего не может прилипнуть. Ее ничего не может коснуться, потому что стоит убрать то, чем ее заполнили, и она снова станет такой как раньше. Участковому некуда поставить в ней штамп о прописке, а твоему Михалычу не к чему прикрепить своего клопа.

— Понял. Вот теперь понял, — сказал он и побледнел. — Круто. Такого оборотня ни одной спецслужбе не взять!

— Рада, что ты оценил.

— И как им стать?

— Никак, — сказала я.

— Почему?

— Подумай.

— Потому что сверхоборотень может быть только один и это уже ты? Правильно я понял, рыжая?

— Нет, серый, нет. Ты не можешь им стать, потому что и так всегда им был. Сверхоборотень — это твой собственный ум, тот самый, которым ты с утра до вечера думаешь всякую чушь.

— Так значит, сверхоборотень все-таки я?

— Нет.

— Но ведь это мой ум. В чем тогда проблема?

— В том, что твой ум на самом деле не твой.

— А чей же?

— Про него нельзя сказать, что он чей-то. Или что он такой-то и находится там-то. Все эти понятия возникают в нем самом, то есть он предшествует всему без исключения. Понимаешь? Что себе ни представляй, делать это все равно будет он.

— Ты говоришь про мозг?

— Нет. Мозг — это одно из понятий, которые есть в уме.

— Но ведь ум возникает потому, что есть мозг, — сказал он неуверенно.

— Как тебя напугали эти негодяи, — вздохнула я. — Люди вообще не знают, что такое ум, они вместо этого изучают то мозг, то психику, то любовные письма Фрейда к Эйнштейну. А ученые всерьез думают, что ум возникает оттого, что в мозгу происходят химические и электрические процессы. Вот ведь мудаки на букву «у»! Это все равно что считать телевизор причиной идущего по нему фильма. Или причиной существования человека.

— Экономисты так и думают.

— Правильно. И пусть себе думают. Пусть себе генерируют электрические импульсы, воруют кредитные транши, выражают официальный протест, измеряют амплитуду и скорость, берут минет и производную, а потом определяют свой рейтинг. К счастью для этого мира, в нем есть не только клоуны, но и мы, лисы. Мы знаем тайну. Теперь ты тоже ее знаешь. Ну или почти что знаешь.


стр.

Похожие книги