— Куда обычно она уезжала летом?
— На море. Выбирала разные места, только обязательно на берегу моря. Она обожала плавать и загорать. И каждый год старалась посетить новое место. Благо сейчас появилась такая возможность. Тамара Афанасьевна была и в Италии, и в Греции, и на Кипре, и в Турции. И все потом мне подробно рассказывала.
— С кем она ездила в отпуск?
— До развода с мужем, потом с сыном, на Кипре отдыхала с Людмилой Скворцовской, есть у нее институтская приятельница. Бывало, путешествовала и одна. Вот как-то она ездила на экскурсию в Бенилюкс. Купила путевку и поехала с группой, жила в одноместном номере.
— Кроме вас с кем она дружила в «Сердце России»? — спросил Поремский.
— Даже затрудняюсь ответить, — пожала плечами Лариса Ивановна. — Понимаете, она здесь работала давно, постепенно делая карьеру, в хорошем смысле этого слова. Тамара никого не подсиживала, не плела дьявольских интриг. Она просто хорошо выполняла свою работу, начальство видело это и повышало ее. Она врожденный финансист, у нее настоящий талант. Да, так вот, на разных этапах работы в банке у нее были разные близкие знакомые. Когда Тамара переходила в другой отдел, на другую должность, прежние отношения оставались, только общения становилось меньше. Так и со мной: она стала заместительницей председателя, мы автоматически стали реже общаться. Я более или менее могу использовать обеденный перерыв, у нее же сплошь и рядом совещания, встречи. То же и после работы — она, как правило, сидела здесь допоздна.
— Но все же что-то про свою личную жизнь она вам рассказывала?
— Да, достаточно много, только выборочно. Про сына — да, про родственников — охотно. Про институтских друзей почему-то меньше. А про любовников вообще говорила скупо. Ну появился какой-то знакомый, ну куда-то вместе ходили, ездили к кому-то на дачу. Однако без излишних подробностей.
— А жаль! — сокрушенно сказал Поремский. — Глядишь, и пригодилось бы.
— Да мне тоже было любопытно, — кокетливо произнесла Лариса Ивановна. — Но не спрашивала. Хотя так и подмывало узнать. В общем и целом, с мужчинами у нее случался облом. Такими словами она завершала все истории.
— Про своего сына она, конечно, больше всего рассказывала? — спросила Романова.
— Да, про сына говорила охотно. Про его увлечения, учебу, работу, всякие курьезы, случавшиеся с Димой.
— Нам ведь до сих пор не удалось связаться с ним.
— Саврасов, наверное, на Кипре. У него там собственная фирма, и он теперь в России редко бывает.
— Мать погибла, нужно сообщить.
— Может, Тамарин брат знает его телефон, — предположила Колчинская.
— У нее есть брат? Родной?
— Да, старший брат. Живет в Москве, где-то на юго-западе. Он военный в отставке.
— С охранником Сурманиновым ее связывали только служебные отношения?
— Думаю, да. Во всяком случае, мне трудно представить что-либо иное.
— А я сталкивалась с такими ситуациями, — заметила Романова. — Как секретарши становятся любовницами начальника, так и некоторые женщины приближали к себе телохранителей.
— Мне мысль про их близость даже в голову не приходила. Слишком уж разные они люди по всем параметрам.
— Наверное, — сказал Поремский, — нам нужно просмотреть записные книжки Пресняковой. Может, и брат еще не знает о ее гибели. В сумке записной книжки не было, в квартиру мы пока не ходили.
— Ключи-то у нее при себе были?
— Ключи есть, только мы все равно не ходили, надеялись, сын объявится. Если что, так квартиру обыщем. Только сперва хотелось бы посмотреть рабочее место. Пресняковой, наверное, часто приходилось записывать чьи-то телефоны. Не станет солидный работник писать на клочках бумажки, которые через минуту потеряются.
— Да, теперь почти у каждого на столе имеется ежедневник.
— Тогда проводите, пожалуйста, нас в ее кабинет? Наш руководитель вчера его опечатал, но мы войдем.
Пресняковская секретарша Людмила не находила себе места — шефини больше нет, кабинет ее закрыт, делать нечего, телефон надрывается. Сначала звонки появлялись с обычной для рабочего дня регулярностью, а теперь участились — неужели? правда ли? не верю своим ушам! надо же случиться такому горю! Приходилось подтверждать и выслушивать соболезнования, отчего настроение с каждой минутой ухудшалось. Благо Колчинская из ипотеки привела двоих следователей — можно хоть на какое-то время отвлечься.
