* * *
…Могилу отца Николая Нина нашла без труда. Она и впрямь находилась в самом дальнем углу кладбища, среди заброшенных и полузаброшенных захоронений с покосившимися крестами и металлическими памятниками-пирамидками, на которых сквозь облезшую краску проглядывала бурая ржавчина. Однако могила отца Николая имела совсем другой вид.
Высокая металлическая оградка, выкрашенная в черный цвет. Черное гранитное надгробие с металлическим крестиком наверху и черно-белой фотографией на металлическом овале. С фотографии на Нину Сергеевну смотрел благообразный седовласый священник с высоким лбом и ясным, проницательным взором. Под фотографией была надпись: «Протоиерей Николай Иоаннович Попов. 1883–1963 гг. Господи, у Тебя суд и милость. Суди меня не по грехам моим, а по милосердию Твоему».
Нина несколько раз перечитала эту надпись. Почему-то ей показалось, что эту надпись составил сам покойный отец Николай. И она скрывает некую тайну, известную лишь ему одному. Тайну, которая не давала ему покоя даже на пороге смерти.
Впрочем, так ли это на самом деле? А может, все гораздо проще? Ведь сколько великих святых давнего и недавнего прошлого искренне считали себя грешниками, смеющими надеяться только на Божие милосердие. Как видно, так думал о себе и старец Николай. Отсюда и соответствующая надпись на его надгробии. А она-то привыкла во всем искать тайны… вот уж и впрямь — кто о чем, а грязный — о бане!
Пристыженная Нина уже хотела идти обратно. Однако в это самое время ее внимание привлек побуревший от ржавчины памятник весьма любопытного вида. Он представлял собой подобие пятиконечной звезды, сверху украшенной вырезанным из жести изображением пионерского галстука. Чтобы добраться до него, нужно было обогнуть могилу отца Николая. Протискиваясь между ветхими оградками и ежеминутно рискуя зацепиться за них и порвать платье, Нина добралась до «красногалстучной» могилы, прочла надпись: «Лохов Сеня. 14 января 1952 г. — 20 сентября 1964 г. Спи, наш юный орленок», и повернула было назад… как вдруг увидела надпись на обратной стороне памятника о. Николаю: «От детей».
Выходит, у старца Николая есть дети! Наверняка они могли бы многое рассказать о своем отце-подвижнике. Безусловно, у них сохранились его фотографии, вещи, иконы… Этих людей непременно нужно отыскать! Ведь на основании их рассказов Нина сможет написать о старце Николае даже не статью, а целую книгу. И станет знаменитой церковной писательницей… как Олеся Николаева, Юлия Вознесенская или Надежда Смирнова. А это куда оригинальнее и почетнее, чем быть просто врачом-неврологом. Писательница Нина Н… — как говорится, звучит гордо.
Вернувшись домой, Нина Сергеевна позвонила отцу Александру:
— Батюшка, я сегодня была на могиле отца Николая. Даже поговорила с одной из его духовных дочерей. И она мне многое про него рассказала: и как он за веру в лагере сидел, и как его потом преследовали. Оказывается, его почитают как старца…
— Вот оно что… — задумчиво произнес священник, — а я-то было думал… Господи, прости мое маловерие! Выходит, он был подвижник… Видите, сколько Вы за один день успели выяснить, уважаемая Нина Сергеевна! Кстати, не могли бы Вы написать об этом отце Николае статью для «Епархиального Вестника»? Сами посудите, разве можно такой светильник веры под спудом держать? Опять же, сейчас по всей России собирают сведения о новомучениках и исповедниках. Книги о них пишут. Со временем можно будет и про нашего отца Николая книгу издать. Ведь не каждый храм может похвалиться тем, что рядом с ним старец похоронен. Как бы получше назвать эту книгу? Ну, например, «Северный старец». Вот видите, полдела уже сделано: название для книги есть… Возьмете меня в соавторы?
— Батюшка, а Вы знаете, что у отца Николая есть дети? — перебила Нина явно размечтавшегося о писательских лаврах отца Александра.
— Что? — похоже, священник был удивлен услышанным. — У него есть дети?
— Да-да, у него есть дети, — подтвердила Нина. — Они и поставили ему памятник. Там сзади есть надпись: «От детей».
— Вот как! Значит, у него есть дети… — эхом откликнулся священник. — Странно. Почему же тогда они…
