Толпа издав, какой-то нечеловеческий рев, бросилась на колючую проволоку, встали даже, те, кто сидел под стенами электрощитовой. Длинные автоматные и пулеметные очереди «стеганули» по людям, останавливая людскую волну. Когда толпа отхлынула назад, на земле остались лежать не меньше десятка мертвых тел.
Молодая мать, так и не встала с земли, после удара прикладом, её тело, оттащили к куче трупов.
Сидя на крышке шкафа, я смотрел на все происходящее полными слез глазами, и дело было вовсе не в дыме, который резал глаза и мешал дышать горлу. Слезы горечи и отчаяния травили и терзали мою душу, в какой-то миг, я, было, полез вниз со шкафа, чтобы выбраться на улицу и попытаться, хоть что-то сделать и все равно, что с вероятностью в сто десять процентов, погибну через несколько секунд, как только появлюсь снаружи, но смотреть на это у меня не было больше сил.
Остановил меня взгляд Валерии, в нем было столько мольбы и отчаяния, что спустившись на пол, я вначале подполз к ней.
– Вы, куда? Зачем? – залепетала девушка, срывающимся от слез голосом.
– Наружу. Они… они, там, детей убивают… маленьких совсем, еще грудничков… суки!.. ногами в грязь затаптывают!
– А, я, как же я?! Вы, меня здесь бросите?
– Дождешься ночи и убежишь. Пойдешь на север, вон в ту сторону, – я показал рукой направление, – там поле, потом лесопосадка и гряда холмов. За этими холмами наши. Встретишь любого, и спросишь у них как найти интернатовских. Расскажешь, что это я тебя послал, они тебе помогут. Поняла?
Девушка, не понимая ничего, что я ей сказал, заплакала. Ревела беззвучно, плотно сжав зубы, чтобы ни единым звуком не выдать свое присутствие, только по вздрагивающим плечам и плотно сжатым векам, из-под, которых текли «дорожки» слез, можно было догадаться, что у неё истерика.
Пока, я успокаивал Леру, обняв и прижав её к себе, мой первый порыв бесследно прошел, на его место пришел трезвый расчет… и холодная ярость. Желание убить врага было настолько велико, что я даже заскрипел зубами.
– Ладно, уговорила, я останусь, но с одним условием – как только стемнеет, мы отобьем детей и баб, снаружи. Договорились?
– Но, нас, же убьют, – очень тихо сказала Валерия.
– Договорились? – надавил я на девушку.
– Убьют, ведь…
– Пойми, глупая, что один я не справлюсь. Завалю, двух – трех злодеев, и все. А детишек не спасу. А, вдвоем у нас есть шанс. Пока, я буду их отвлекать на себя, ты сможешь прорваться на грузовике через колючку и спасти кого-нибудь. Тебе, только на машине подъехать к заложникам, они, я думаю, и сами догадаются запрыгнуть в кузов, а потом, гони во все лопатки. Ну, а погоню, я уведу за собой. Вас ведь учили управлять автомобилем? Справишься с ГАЗелью?
– Справлюсь… но, вы все равно погибните.
– Ну и что? Мне не привыкать, – легкомысленно ответил я.
Девушка ничего не ответила, лишь посмотрела на меня влажными, полными слез глазами и решительно кивнула головой, в знак согласия и понимания. Валерия протиснулась мимо меня и, проползя по комнате, взобралась на тот же шкаф. Я залез под навес и попытался успокоиться, надо сосредоточиться и попытаться прокрутить в голове каждое движение, мысленно обыграть все возможные комбинации и варианты развития событий. Крики, мольбы о помощи и частые выстрелы на улице мешали думать.
Через пару минут, девушка с трудом слезла со шкафа и подползя ко мне, снова зарыдала. Рыдала долго, не меньше получаса, все время, шепотом что-то бормоча. Слов, я не разобрал, да, честно говоря, и не пытался. Оно мне надо? И так понятно, что предстоящую ночь нам не пережить. Вдвоем, против взвода солдат – это сумасшествие, которое закончиться, не успев начаться. Это только в кинобоевиках можно в одиночку переколошматить роту солдат противника, будучи вооруженным одним пистолетом, а в жизни, все по другому – только высунься из-за укрытия и тебя превратят в решето. Вы спросите, а зачем тогда, собственно говоря, все это, если шансов на победу нет? Ну, во-первых, шанс всегда есть, пусть хоть маленький, размером с детский ноготок, но он есть, а во-вторых, когда начнется стрельба и не понятные движения, то люди на пустыре, скорее всего, бросятся в рассыпную… да, многие завязнут в мотках колючей проволоки… да, еще больше погибнет от пуль охраны… но, если, даже десять человек смогут убежать и выжить, значит все это было не зря. Да, и, надоело, мне что-то бегать… устал… какая-то черная апатия и грусть навалились на меня… хочется по-волчьи выть.
