Из дурки меня выпустили, а вернее, я сам сбежал через неделю. Как раз началась общая эвакуация душевнобольных, и далее оставаться в столь гостеприимных стенах психоневрологического диспансера, было опасно и подозрительно. Стоит отметить, что за эту неделю, я отдохнул не только телом, но и душой. Хоть плечо еще болело и чтобы посмотреть, что справа, приходилось не просто повернуть голову, как раньше, а разворачиваться всем корпусом, чувствовал я себя бодрым, полным энергии и сил.
Находясь в больнице, смог даже пообщаться с семьей, правда для это пришлось завешать стену за моей спиной большим постером на английском языке, чтобы у жены создалось впечатление, что я лежу не в стенах мед. учереждения родного города, а в палате какого-нибудь заграничного госпиталя, ведь по легенде, я сейчас находился в плаванье возле берегов Антарктики. Жена, увидев меня на больничной койке, в окружении большого количества электроники, вздохнула с неподдельным облегчением, она была свято уверена, что я сейчас не в полярной экспедиции, а на войне. Так, что как говориться: было бы счастье, да несчастье помогло – не попади бы я, с ранением в больницу, фиг бы догадался, преподнести жене такой антураж, во время нашего общения по «Скайпу». Потом, конечно, жена и дети долго вздыхали и охали сопереживая мне, по новой легенде, я получил производственную травму на исследовательском судне из-за собственной халатности и невнимания. Короче, наврал с три короба, в таких подробностях, что под конец рассказа, даже сам себе поверил, как упал со скользкого трапа, ободрав при падении плечо и лицо. С женой и детьми, общался каждый день… как Лера уйдет, так я сразу же за компьютер и, вызывая родных по «Скайпу»… вот такая вот, я, сволочь, вначале натрахаюсь вдосталь с любовницей, а потом тут же с женой мило беседую и разговариваю, уверяя её, что на представительниц прекрасного пола не смотрю, и что в госпитале нет ни одной девушки, а исключительно одни медбратья и доктора мужчины, госпиталь же военный.
При этом мне не было ни капельки стыдно… война, расставила совершенно другие приоритеты и нормы морали, то, что раньше казалось чудовищным и недопустимым, сейчас выглядело совершенно нормальным и естественным. Надо застрелить постороннего человека – пожалуйста, вспороть живот трупу и выпотрошить его – да, без базара! ну, а о таком пустяке, как заняться сексом с красивой молодой девушкой, а потом нагло врать в глаза жене, что она у меня единственная, так это вообще пустяки! А, может, это не война виновата, может, я таким был всегда, а сейчас, просто ищу оправдание своей истинной натуре, той самой, что долгое время скрывал от посторонних, а война, всего лишь вскрыла мою настоящую сущность – жестокую и прагматичную! Не знаю… я уже ничего не знаю, живу одним днем и не думаю, что будет завтра. Цель только одна – дать пинка под зад агрессорам и захватчикам, выгнав их с родной земли… потому что, не фуй тут шастать, чужим здесь не рады! Кто к нам с мечом придет, тот, от пули в брюхе и загнется!
Возвращение на базу было шумным и суматошным, каждый считал своим долгом поприветствовать меня и заключить в свои объятия, а несколько особо рьяный… и пьяных воинов, даже, пытались подкидывать мое израненное тело в воздух, но, слава богу, Испанец, разогнал этих активистов пинками.
– С какой новости начинать, плохой или очень плохой? – спросил Испанец, когда мы прорвались через плотное кольцо встречающих и заперлись в моей комнате.
