— Я не знаю, что со мной происходит, — вздохнув, сказала она. — Я собиралась сделать что-то действительно глупое, не так ли?
Обе девушки кивнули в ответ.
— Несчастный случай, — пробормотала Эмили, качая головой. Она хотела верить, что это действительно был всего лишь несчастный случай.
— Ого! — раздался голос из коридора. Эмили подняла глаза.
Рич стоял в дверях и принюхивался к запаху, витавшему в воздухе. У него было сморщенное от отвращения лицо.
— Чем здесь так воняет?
— Рич! — воскликнула Эмили, даже не подумав, что это мог быть он. Ведь сводный брат угрожал ей отомстить! Теперь Эмили пристально смотрела на него. — У тебя получилось, верно, Рич? — процедила она, глядя ему в лицо. — Ты это сделал?
Улыбка медленно расползлась по его лицу.
— Может быть, — ответил он.
* * *
На следующее утро в воскресенье Эмили спала допоздна. Её разбудил крик отчима, который бежал вверх по лестнице и что-то кричал.
— Эй, а ну просыпайтесь! Давайте! Проснитесь и пойте!
К удивлению Эмили, он собирался отвезти семью в новое кафе, что не так давно открылось на Дивизионной улице, где подавали блины и вафли. Мистер Уолнер постоянно ворчал о том, как плохо продвигается дело на мебельной фабрике, где он работал менеджером. Денег в доме было не так много.
Но сегодня был праздничный день. Семья снова была вместе. Большой блинный домик был идеальным способом отпраздновать их воссоединение.
Эмили поспешила одеться. Она натянула ярко-жёлтый свитер поверх чёрных леггинсов. Ей хотелось выглядеть весёлой и нарядной.
— Эй, Рич, нам пора! Рич! Ты где? — доносились до неё крики отчима из коридора. Из комнаты не слышалось никакого ответа. — Рич, ну где же ты?
Наконец, последовал угрюмый ответ через закрытую дверь.
— Я никуда не собираюсь. Я под домашним арестом, помнишь?
Они уехали без него. Мать Эмили и отчим сидели на передних сидениях их четырёхлетнего «Тауруса», а девушкам удалось втиснуться на заднее сидение. Всю дорогу они болтали друг с другом так, будто встретились совсем недавно.
Все заказали блины и яйца. Мистер Уолнер заказал большую стопку блинчиков с яйцами и огромный стейк. Когда ему принесли заказ, он полил всё маслом и кленовым сиропом.
«Какой же он противный, — отметила про себя Эмили. — Старается казаться отличным отцом, но он такой противный».
Когда мистер Уолнер склонился над своей тарелкой, его лысая голова начала сиять от яркого света ламп на потолке.
— Ммм. Это лучшая еда за последний год! — воскликнула Нэнси. У неё на подбородке застыла капелька кленового сиропа. — Знаете, однажды ночью мне приснились блинчики. Как же сильно я их захотела!
— Прошлой ночью мне приснилось, как я ем бутерброд с арахисовым маслом, — подхватила Джесси.
— Хрустящий или мягкий? — уточнила Нэнси.
— Хрустящий. Определённо хрустящий, — ответила Джесси. — Когда я проснулась, то у меня болели зубы.
Это было не смешно, но все рассмеялись. Эмили подумала, что сегодня Нэнси была больше похожа на саму себя.
— Вы в курсе, как называется вафля, сделанная из испорченных яиц? — спросил мистер Уолнер с набитым ртом.
Нэнси решила подыграть ему:
— Нет, как?
— Ужасная вафля!
Девушки застонали.
— Это ужасно, пап! — воскликнула Эмили. Несколько месяцев назад она решила называть своего отчима папой. Это начинало казаться естественным.
Мама Эмили засмеялась. Её глаза сверкнули. Эмили не могла поверить, что та наслаждается его ужасными шутками.
«Она действительно любит этого мужчину», — поняла Эмили. Даже спустя больше года, это всё ещё удивляло Эмили.
Она заметила, как исчезла улыбка отчима.
— Я так хочу, чтобы Рич наконец повзрослел, — сказал он, нахмурившись. — Он должен был быть здесь с нами, — он бросил салфетку на стол. — Я немного беспокоюсь за него.
— «Я тоже, — подумала Эмили. — Я тоже».
Эмили подпрыгнула от неожиданности, когда почувствовала чью-то руку на своём запястье. Она повернулась и увидела, как Нэнси улыбнулась ей.
— Давай поболтаем, когда вернёмся домой? — предложила Нэнси. — Прошлой ночью я очень устала. Нам столько всего нужно наверстать.
— Было бы замечательно! — с радостью согласилась Эмили. — Мне так не хватало разговоров с тобой.
