Помню, мы вышли через грузовой трюм в жаркий полдень столицы рагханов. «Рукава» пассажирского трапа, ведущие из крейсера в терминал космопорта, определенно были не для такой преступницы, как я. Вместо него меня ждал серо — желтый челнок, стоящий на той самой посадочной полосе, что и «Восток Арана». По сравнению с разведывательным крейсером тюремный транспорт казался мошкой перед внушительной громадой «слона». Я задрала голову, пытаясь оценить его размеры, но получила побудительный тычок в спину от одного из троих унылых парней в защитных жилетах с аббревиатурой Центральной Тюрьмы поверх солдатского типа униформы.
Пройдя несколько шагов, я опять остановилась. Бросила взгляд на хмурое небо Рагхи. Темные облака метались по небу, разорванные не только порывами ветра, но и реактивными выхлопами двигателей кораблей, заходящих на посадку. Очередной порыв принес запахи развитой инфраструктуры космопорта. Едко пахло химией и горячим пластиком, но были еще… непонятные, неизвестные мне запахи: машинных масел, горячего металла, щекотавшие легкие, напоминая о том, что я все еще жива. Я замерла, застыла на секунду, открыв рот, уставившись на невиданное зрелище. На секунду пожалела, что меня приговорили окончательно и бесповоротно, потому что это было так захватывающе — красиво!
Гигантское здание космопорта поражало воображение. Построенное в виде белоснежной дуги, оно убегало в небо, теряясь в облаках, затем, вынырнув, упиралось в землю где‑то у самого горизонта. Космопорт походил на изогнутый ствол дерева с прозрачным желобом скоростных лифтов. Непростое такое «дерево», от которого шли гигантские отростки взлетно — посадочных полос, похожие на плоские листья — чаши. Некоторые — маленькие, некоторые — размером с футбольное поле, как тот, на который приземлился «Восток Арана». На этих чашах стояли, взлетали, садились, разгружались корабли всех мастей и размеров.
Деловито сновали небольшие корабли — диспечеры с включенными проблесковыми маячками, регулируя воздушное движение. На соседнюю полосу, расположенную чуть правее и ниже, со страшным ревом заходил на посадку вытянутый, словно расплющенная сигара, корабль. Мигнули посадочные огни, рыкнули двигатели. Тут один бок задрался, и нас чуть не сдуло потоком горячего воздуха. Я инстинктивно прикрыла глаза руками. Охранники дружно выругались, пожелав всем криворуким пилотам сохнуть от айсады.
И тут я решилась. Дернулась вбок, собиралась врезать ближнему охраннику локтем в живот, отнять оружие. Затем— кинуться в сторону, юркнуть в переплетение проводов, которые деловито тянули к кораблю человекообразные роботы. А уж потом, если удастся — туда, за край платформы, по которому сновали автопогрузчики, вытаскивая контейнеры с непонятным содержимым с крейсера, как… Я заметила его!
— Куда?! — рявкнул один из охраны.
Вздохнула. Уже никуда…
Остановилась, замерла. Капитан спешил к нам. Куда уж теперь сбегать, когда он захотел меня повидать. Интересно, что ему понадобилось? Неужели решил попрощаться? Гахри тоже приходил перед посадкой. Спросил, не изменила ли я решения. Был послан и ушел, надеюсь, в озвученном направлении.
Или же… Глупое сердце забилось быстрее. Может, капитан нашел способ, как меня освободить?
— Мне надо поговорить с инори. Одну циклиду, — сказал атор Дабар охране. — Да будут Темные Боги Рагхи благосклонны!
Я потупилась, уставившись на скованные браслетами руки. Охрана смилостивилась, но вместо того, чтобы заговорить, капитан молчал. Я же подняла голову и встретилась с ним взглядом. Смутилась, потерявшись в синеве егоглаз. Ветер трепал его короткую прическу, но на лице мужчины не отражались никакие эмоции, а вот возле губ и на лбу залегли усталые морщины.
Вместо капитана заговорила женщина. Голос из динамиков, прерывающийся новыми порывами и заходящими на посадку кораблями, известил, что прибывших в космопорт Рагхи ждет стандартная проверка код — чипов у выходовиз терминалов. Затем шло сообщение о ношении личного оружия. На Рагхе были разрешены только парализаторы пятого и шестого класса и… Не дослушала, потому что капитан произнес:
