Глава седьмая
ИХ ПРИНЯЛИ В ПРАЙД
Начался Рамадан, и на закате наши благочестивые мусульмане с таким рвением распевали молитвы, что я уже начала опасаться, как бы необычные звуки не отпугнули от лагеря львят. Пока длился пост, бои не отличались особым прилежанием, поэтому я очень обрадовалась приезду Джорджа. Когда стемнело, пришли львята. Эльса-маленькая поспешила съесть свою долю рыбьего жира и опередила ненасытных братьев. Мы всегда держали в лагере большой запас рыбьего жира и обрадовались, что он пришелся по вкусу львятам, ведь нам до сих пор не удалось придумать способа скармливать им террамицин.
В этот вечер они впервые отдыхали у могилы Эльсы. Прошел месяц с тех пор, как мы соорудили надгробие, и, хотя прежде здесь было любимое место игр, после смерти Эльсы мы еще ни разу не видели тут ни львят, ни отпечатков их лап.
Возможно, это была просто случайность, а может быть, здесь сыграло роль острое обоняние львов. И все-таки нельзя отрицать, что у животных с высоко развитым интеллектом есть некое понятие о смерти.
У слонов, во всяком случае. Я знаю об одном слоне, которого особенно любили его товарищи. Когда он умер, трое из них несколько дней не отходили от его тела, потом вырвали клыки у мертвого и захоронили их неподалеку. Я помню еще любопытный случай. Как-то Джорджу пришлось убить слона, ставшего опасным. Он застрелил его ночью в одном из садов Исиоло. Тушу убрали, чтобы не распространялся трупный запах. А через день Джордж обнаружил, что товарищи убитого принесли его лопаточную кость и положили на том месте, где он погиб.
Нередко на слонов влияет смерть человека. Во время одного сафари мы узнали от местных жителей, что недавно слон убил человека и с тех пор ежедневно приходит на место трагедии и стоит там по часу и по два. Мы проверили, и это оказалось правдой.
Две ночи львята не приходили в лагерь. Потом из-за реки донесся призывный голос льва. Тогда Джордж отыскал следы львят. Он увидел, что они переправились на другой берег в том месте, где река ближе всего подходит к гряде Ворчун. На следующий день он нашел отпечатки их лап километрах в трех от лагеря. Поблизости бродили лев со львицей. Следы вели к той самой гряде, на которой Македде в июле отыскал Эльсу, когда она пропадала шестнадцать дней.
Джордж обошел вокруг гряды. Отпечатки лап львят обрывались у одного ее конца, льва и львицы — у другого.
Я не могла ходить с Джорджем, больная нога меня не пускала, хотя прошло уже три недели, как я напоролась на пенек. Поначалу рана как будто стала заживать, но затем воспалилась и теперь отчаянно болела. Я пробовала лечиться сама, пока не убедилась, что нужен настоящий врач.
Джордж мог оставаться в лагере всего несколько дней, поэтому я решила не ездить в ближайшую больницу, до которой было триста с лишним километров, а обратилась к живущим гораздо ближе миссионерам, хотя они обычно принимали только африканцев.
Мы выехали рано утром вместе с Ибрахимом, а в полдень были уже у цели. В пути нас основательно растрясло. Увидев мою рану, врач тотчас отправил меня на операционный стол. Когда я очнулась от наркоза, то увидела, что меня поместили в кабинете настоятельницы. Великодушная хозяйка приготовила мне удобную постель. Она рассказала, что врач вырезал из моей ноги кусок мяса величиной с яйцо. Два дня я находилась на попечении настоятельницы и врача и наконец оправилась настолько, что могла возвращаться в лагерь. Ибрахим ежедневно привозил мне записки от Джорджа, который сообщал, как идут поиски.
5 марта Джорджу надо было ехать в Исиоло. К этому времени я как раз вернулась из больницы. Ночью львята не пришли, и я не знала, волноваться или радоваться. Если их приняли в прайд и львица учит их охотиться, львята одичают прежде, чем решится вопрос о высылке. Это было бы лучше всего. Но может быть, чужаки их прогнали и теперь львятам приходится худо.
Из-за ноги я не могла отправиться их разыскивать. Я утешала себя, что это к лучшему, ведь своим вмешательством я рискую испортить дело, спугну их приемных родителей, если львята действительно приняты в прайд. Но так ли это? Я нервничала…
