Свободное владение Фарнхэма - страница 197

– Ты твердо решил вернуться, Роберт?

– Конечно. Мое место там. Здесь у меня нет семьи. Не знаю уж, как это объяснить вам, доктор, но там – мой народ, мой мир. Думаю, при других условиях все могло быть наоборот.

– Понятно, – сказала Хелен. – Ты сражаешься за жену и детей.

– Не совсем так. – Роберт повернул к ней изможденное лицо. – Я и там холостяк, но все равно у меня есть семья, за которую я должен бороться; штурмовым отрядом, в котором я служу, командует моя сестра. Да-да, в нашем отряде есть женщины – маленькие и крепкие, вроде тебя, Хелен.

– А как ты заработал эту штуку? – Хелен коснулась забинтованной руки.

– Ожог? Помнишь, я говорил, что мы были на марше. Мы отходили после вылазки на поверхность. Казалось, что все кончилось вполне удачно, но тут вдруг сверху налетело кольцо. Бо́льшая часть наших успела рассеяться, но я – младший техник и вооружен этим самым стасисным излучателем. Я попытался привести его в боевое положение, чтобы отразить атаку, но не успел: они достали меня раньше. К счастью, я отделался довольно легко – несколько других наших были поджарены заживо. Я даже не знаю, что с сестрой. Это одна из причин, почему я так спешу. Один из уцелевших техников успел достать свой излучатель и прикрыл наше отступление. Меня утащили под землю и отвели в лазарет. Врачи начали хлопотать вокруг меня, но тут я отключился и очнулся в кабинете профессора.

Раздался звонок в дверь, и профессор пошел открывать, Хелен и Роберт последовали за ним. В комнате появился Говард, нагруженный добычей.

– Ты все принес? – В голосе Роберта звучала озабоченность.

– Вроде да. Вонючка оказался дома, но мне удалось уговорить его одолжить книги. С пистолетом было посложнее, но я позвонил одному приятелю и попросил перезвонить в общежитие и позвать Вонючку. И как только он вышел, я стащил пистолет. Так что я теперь – похититель государственной собственности к тому же.

– Ты настоящий друг, Говард. Когда тебе все расскажут, ты поймешь, что правильно сделал. Верно, Хелен?

– Абсолютно верно.

– Хотелось бы надеяться, – сказал Говард без большой уверенности. – Я тут прихватил еще кое-что на всякий случай.

В руках его была книга.

– «Аэродинамика и основные принципы конструирования самолетов», – прочел вслух Роберт. – Господи, как раз то, что надо! Спасибо, Говард.

За несколько минут Монро разобрался со своей добычей и крепко привязал все к туловищу. Он уже объявил, что готов, но тут вмешался профессор:

– Секунду, Роберт. А почему ты уверен, что эти книги отправятся вместе с тобой?

– А как же еще? Ведь я их привязал.

– Разве в первый раз твоя одежда осталась на тебе?

– Не-ет.

Лицо Роберта стало озабоченным.

– А что же мне делать, доктор? Я же не смогу выучить наизусть все, что надо знать.

– Не знаю, сынок. Давай немного подумаем.

Фрост замолк и уставился в потолок. Хелен осторожно тронула его за рукав:

– Профессор, может быть, я могу помочь?

– Помочь? Каким образом, Хелен?

– Похоже, что я совершенно не меняюсь, переходя с одной траектории на другую. На мне все время была одна и та же одежда. Почему бы мне не поработать для Боба носильщиком?

– Хм, возможно, в этом что-то есть.

– Нет, – прервал Монро, – я не могу этого допустить. Тебя могут ранить или даже убить.

– Ничего, рискну.

– У меня есть идея, – сказал Дженкинс. – А не может доктор Фрост дать указание, чтобы Хелен отправилась туда и сразу, не задерживаясь, вернулась?

– Ммм… да, пожалуй.

Но Хелен отрицательно покачала головой:

– Плохо. Все это хозяйство сразу же прыгнет назад вместе со мной. Я вернусь без всяких инструкций. Да и вообще мне, пожалуй, нравится мир, описанный Бобом. Может, я там тоже останусь. Кончай играть в благородство, Боб. Что мне особенно понравилось в том мире – так это равенство мужчин и женщин. Так что снимай с себя все эти причиндалы и вешай на меня. Я пойду с тобой.

Вскоре Хелен стала напоминать новогоднюю елку. К самым разным местам ее крепкой маленькой фигуры было привязано больше дюжины книг, на ремне висел пистолет, а за ремень были заткнуты две логарифмические линейки – короткая и длинная.

Прежде чем расстаться с длинной линейкой, Говард любовно ее погладил: