Таким образом, Аристотель так же полагает источник свободы в разуме человека, а не в природных силах.
Плотин высказывает соображение о том, что свободным в человеке может быть только вечное – его душа, тело же связывают законы природы и общества, Плотин различает высшую степень свободы – господство над собой, и низшую степень – свободу выбора. Свобода выражается, по мнению Плотина в стремлении человека к Единому. [10]
Тут важно не столько то, что Плотин совершенно вполне адекватно ввел различение степеней свободы, сколько то, что он угадал одно из самых главных свойств свободы – стремление. Это означает, что Плотин верно определил не только принадлежность свободы, но и близко подошел к определению ее предназначения, состоящего в развитии души.
Если обобщить наши краткие заметки об отношении античных мыслителей к свободе, то следует отметить, что они, находясь у истоков развития человеческой мысли, а может быть, и поэтому, в силу ее незамутненности, наиболее близко подошли к понятию свободы. Они, на наш взгляд, верно определили принадлежность свободы, которое есть состояние души. Они вполне адекватно увидели ее истинное предназначение, состоящее в способствовании развитию души. Они разграничили внутреннюю свободу и ее проявление вовне, указав цель этого проявления, состоящую в противостоянии разума тому, что ему неподвластно.
Мыслители раннего средневековья в основном теряют дерзость, оригинальность соображений относительно понятия свободы, присущих многим античным мыслителям. На первое место они ставят Бога, который может одарить человека свободой, а не самого человека, одаренного душой.
Филон Александрийский считает свободным только Бога – ни на что не опирающееся, само себя наполняющее и самодостаточное высшее бытие. Свободным человеком является тот, кому Бог дарует свободу.
Августин признает свободу свойственную человеку, но только как духовному существу. Свобода возвышает его над всем остальным миром, ведет его к становлению личности, созданной творцом. Воля человека может быть направлена на низменные побуждения и проявляться в любви к Богу.
Ансельм Кентерберийский дает определение свободе как цели. На нее нам указывает разум, воля же выбирает эту цель.
Фома Аквинский определяет свободу как способность воли находить средства для достижения выбранной цели.
Лютер и Кальвин считали, что все на свете предопределено божественным провидением и у людей нет свободного самоопределения. [11, 12]
Судя по сохранившимся текстам, мыслители средневековья вплоть до эпохи Возрождения полагали, что свобода человека дарована ему Богом, причем Лютер даже подчеркивал, что свобода воли – это обман, есть только божественное провидение. Однако некоторые из мыслителей этих веков все же, по-видимому, следуя Аристотелю, на волю смотрели как на средство для достижения поставленной цели и полагали, что разум выбирает цели.
Однако, для всех этих мыслителей свобода – дар Божий. Поэтому они даже не пытаются разобраться в ее сути, определить ее.
В эпоху Возрождения, характеризующуюся определенным творческим подъемом в деятельности людей, отношение к свободе у мыслителей меняется, хотя они продолжают настаивать на том, что свобода дарована человеку Богом.
Мирандола полагает, что свободная воля предполагает творчество и изменения мира. Место человека в мире определяется не Богом, а человеческой волей. Человек способен выбирать как цели, так и средства для их достижения.
Суарес противополагает понятие свободы понятию необходимости.
Банец считает, что свобода человека проявляется в отсутствии принуждения к выбору.
Молина утверждает, что свободным может быть только тот, кто имеет все предпосылки для действия, кто может действовать или не действовать, или может делать что-то одно или противоположное этому одному.
В противовес иезуитам, янсенист Паскаль говорил, что свобода воли была утрачена человеком после его грехопадения. [5, 11, 12]
Таким образом, и мыслители Возрождения даже близко не подошли к уровню понимания свободы античными мыслителями. В лучшем случае они повторяют некоторые их идеи.
