15
что все те, кто соблюдает законодательно установленную форму религии, никогда не совершат намеренно что-либо нечестивое. Официальная религия, таким образом, у Платона оказывалась необходимым моральным фундаментом полиса. Однако вопрос об истинности данной религии даже не ставился.
Вместе с тем нельзя отрицать и наличия в Древней Греции (Афинах) определенной толерантности, хотя она проявлялась в особой, полисной форме. Видимо, о всех вопросах, в том числе и религиозных, которые прямо не затрагивали основ полисного строя, можно было рассуждать относительно свободно. Характерно, что за пределами своего полиса «безбожные» высказывания Анаксагора уже не казались «потрясением основ». Существуют свидетельства о том, что на его могиле в Лампсаке, где философ жил после изгнания из Афин, была надпись: «тот, кто здесь погребен, перешел пределы познания — истину строя небес ведавший Анаксагор».
В Древнем Риме, при общем сходстве (в течение длительного времени) типа политической организации с древнегреческим, религиозная ситуация и соответственно - определение пределов терпимости имели свои особенности. Как и в Греции, религия в Риме была прежде всего государственным установлением, отношения с богами мыслились как договорные (именно римляне были авторами знаменитой формулы do ut des — «даю, чтобы ты дал», — предполагавшей благодарность богов за приносимые им жертвы), а жреческие должности были выборными. Древние «Законы XII таблиц» (V в. до н. э.) содержали запрет почитания для римлян любых богов, кроме собственных, и введения других культов, кроме государственных. К их отправлению иностранцы допускались в редких случаях и лишь после получения специального разрешения.
Традиция приписывает второму римскому царю, Нуме Помпи-лию (VIII в. до н. э.), установление четких правил принесения жертв различным богам. В республиканский период (VI—II вв. до н. з.) верховным главой сакральной сферы считался римский Сенат. Отправление всеми гражданами государственных культов было призвано гарантировать Риму стабильность и процветание. Римский политик и оратор Марк Туллий Цицерон (I в. до н.э.) отмечал: «Никогда наши предки не были так благоразумны и так хорошо умудрены богами, как в то время, когда они решили, чтобы одни и те же лица руководили как служением бессмертным богам, так и важнейшими государственными делами, чтобы виднейшие и прославленные граждане, хорошо управляя государством, оберегали религию, а требования религии ... оберегали благополучие государства».
В Риме, в силу того факта, что здесь очень рано произошло отде
16
ление норм божеского права (ius) от человеческого (fas), преступления против религии не стали частью уголовного законодательства. Под понятие «святотатство» подпадала только кража имущества из храма. Не было в Риме, как и в Греции, чёткой религиозной догмы и соответственно — отступающей от неё ереси. Однако принципиально важно, что в отличие от древнегреческого общества, оскорбление богов считалось исключительно делом самих богов, которые и должны были покарать нечестивца. Поэтому в Риме, как отмечал историк К. Тацит (II в. н. э.), в области религии можно было «думать, что хочешь, и говорить, что думаешь». В принципе возможно было даже заявлять о своем неверии, но при этом участвовать в отправлении официального культа.
Особенности данной ситуации, где значимо было не внутреннее религиозное чугство, а только его внешние проявления, прекрасно отразились в трактатах Цицерона «О природе богов», «О дивина-ции» и «О законах». В первом из них собеседники, рассматривая вопрос о том, правят ли боги миром или не вмешиваются в его дела, высказывают различные мнения. Занимавший пост верховного жреца (понтифика) Котта подчеркивал, что беседуя с друзьями, он готов признаться в своем сомнении в факте существования богов, мнения о которых многочисленны и разноречивы. Но как великий понтифик он никогда не отступит от заветов Ромула и Нумы Пом-пилия и установленных государством обрядов и церемоний, так как только соблюдая их, Рим сумел достичь величия и процветания.
