— Это необходимо.
— Может, тогда скажешь напоследок что-нибудь. Исповедуешься передо мной. Тебе будет легче.
— Умирать? Хорошо. Я не был болен. Просто заплатил деньги ради участия в этом проекте. Меня интересовало бессмертие. А когда мы очнулись, я понял, что теперь не человек. Мои ожидания абсолютно не оправдались. Я долго жил вот так. И я не могу так больше. Моя старая жизнь была наполнена красками.
— На спирту?
— Даже если так. При жизни я был счастлив. Я скучаю по прошлому. Я делаю это не для того чтобы спасти вас, а для своей свободы.
Он молчал об этом. Возможно, не хотел восклицаний в свой адрес. По такой старой привычке. Нельзя сказать, что Эда особо любили, но никто не питал к нему открытую неприязнь. Он не пытался угодить всем, но не хотел остаться здесь один.
Пятый цикл после. 4 ячейка памяти.
— Ты, правда, так думаешь? — она сидела на краю дома, легко болтая ногами в воздухе.
— Да, ты очень хороший человек. Я не умею красиво говорить, поэтому сказал как есть.
— Вот взгляни на звезды. Для меня они невероятно красивы. Но они лишь делают то, что им суждено. Не обязательно так стараться для особого места в жизни человека. Возможно, ты уже там.
— Я хотел бы сказать тебе.
— Тс, лучше молчи, ты ведь не умеешь говорить красиво, — сказала она игриво, — просто знай, я тоже.
И мы замолчали. Самая тихая ночь за последние несколько лет. Она положила мне голову на плечо. Какого это — быть человеком. Я забыл. Я только бегу и бегу. Это последнее, что у меня осталось в сердце. Оказалось, нет. Сейчас чувствую тепло от нее. Где-то внутри я понимаю — все обман. Но такой сладкий обман лучше пустой правды.
Пятый цикл после. 230 ячейка памяти.
— Держи, — сказал Мит, протягивая непонятную вещь с четырьмя винтами.
— Зачем это?
— Это дрон. Откопал его у военных и починил. Выдержит даже твой вес. Будет проще бегать.
— Спасибо. Стоп. Слышишь?
— Черт, опять облава.
— Они на третьем этаже. Будут через три минуты. Вы не успеете. С девятого этажа есть проход в другое здание. Но нужно помочь остальным. Мит, бери дрона и перевези всех, кто не сможет. Я останусь здесь.
— Хочешь повторить подвиг Эда?
— Нет, я планирую выжить.
— Есть для кого?
— Иди. Они близко.
Я слышу его удаляющиеся шаги. Потом жужжание. Я взбираюсь на дверной проход. Граната осторожно закатывается в зал. Взрыв. Осколки летят в мои руки, закрывающие лицо и туловище. Спецгруппа вламывается, осторожно поворачиваясь и держа оружие наготове. Прыжок вниз. Удар. Слышу хруст в области шеи. Один падает навзничь. Второй стреляет мне в затылок. Удар с ноги. Забираю у него пистолет. Еще выстрел. Третий и я сделали это одновременно. Пол. Ничего не чувствую. Не могу пошевелиться. Не могу позвать на помощь. Они далеко.
Пятый цикл после. 232 ячейка памяти.
— Ну как он?
— У него в голове две пули. Обе попали в энкефал. Повреждены узлы преобразования команд. Он абсолютно обездвижен. Хм, опять.
— Можно его спасти?
— Можно. Я могу поместить блок команд на место ячеек памяти, соединив… ах, да. Скажем так. Я могу его вылечить. Но придется убрать его память. У него два блока активны. Больше не предусмотрено. Либо стираю все из прошлого или все из настоящего. Я бы и сам выбрал, но он для тебя многое значит.
— Стирай настоящее. И хватит об этом.
Она убегает. Хочу встать. Я верну ее. Когда-нибудь. Я вспомню. Обещаю.
Чужие воспоминания не оставляют такой глубокий след на душе, нежели свои, родные. Но мне интересно узнать об их носителе. Когда я заканчиваю с просмотром, начинается дождь. Маленькие капли просачиваются сквозь щели потолка. Они небрежно падают, издавая тихий звук отчаяния, касаясь кафеля. По местам стыка керамических плит вода несется к низу. Я смотрю на Вилюра. Он закрывает своим телом записи, но продолжает царапать бумагу почти не пишущей ручкой. Его ладони порой искрятся, от чего он вздрагивает, но тут же отмахивается и приходит в норму. Он любит свои книги. Любит эту библиотеку. Она — последний смысл.
— Ты уже закончил?
— Если хочешь чего спросить, спрашивай, не отвлечешь.
— Чьи это воспоминания?
— Давера. Ну, до того, как ему мозги вправили.
