— Значит, теперь вы обратились ко мне в обход Конни Ландина? — спросила Дезире Русенквист. — И что у вас на этот раз?
Положив одетую в перчатку руку на найденную первой берцовую кость, Робин сказал:
— Это Борис Воскобойников, русский мошенник, промышлявший незаконной деятельностью в Швеции в девяностые годы. Четырнадцать лет назад он исчез из страны. С тех пор, по сведениям российских правоохранительных органов, он занимался криминалом в Петропавловске-Камчатском, это на Дальнем Востоке России.
— Ну хорошо, а чем он сейчас здесь занимался?
— А его здесь не было, — сказал Робин. — До тех пор, как он не оказался на дне Балтийского моря.
— Вероятно, непосредственно перед этим он все же тут появился, — предположила Ди. — А второй?
Робин сменил руку и сказал:
— Здесь анализ ДНК не понадобился. Отпечатки пальцев хорошо читаются, и они есть в нашей базе данных. Адриан Фокин, гражданин Швеции, родился в Советском Союзе в шестидесятые годы. Несколько раз задерживался за драки, никаких легальных доходов за последние десять лет не имел.
— Профессиональный бандит старой школы, — кивнула Ди.
Робин неопределенно взмахнул рукой.
— Значит, этот Адриан Фокин умер позже, чем Воскобосконоско? — спросила Ди.
— Его фамилия Воскобойников, — ответил Робин, наморщив лоб. — Неплохо бы вам научиться запоминать имена, Дезире.
Выдержав небольшую самодовольную паузку, Робин продолжал:
— По заключению судмедэксперта, он погиб всего несколько дней назад. Судя по всему, тот же modus operandi. А Воскобойников умер, допустим, три недели назад.
Ди попыталась сосредоточиться на телах, но это давалось ей с трудом.
— Здесь у меня вся документация, — произнес Робин, помахивая толстой папкой — наверное, это был такой способ ее успокоить.
— И какие вы сделали выводы? — спросила Ди, тяжело вздохнув.
— Я криминалист, — ответил Робин. — Полицейские выводы — это не моя сфера.
— Вы просто все это на меня вывалили, у меня не было ни времени, ни возможности вникнуть в суть дела, а вы уже некоторое время ими занимаетесь. Какие-то мысли у вас должны появиться.
Криминалист медленно кивнул, а затем произнес:
— Найдены в одном месте, в морской впадине, на самом краю архипелага, в месте, которое никто никогда не стал бы обследовать, в своего рода клетках, указывающих чуть ли не на промышленную деятельность. Разумеется, трупы связаны между собой. И понятно, что речь идет об организованной преступности. Двое выходцев из Советского Союза убиты одним и тем же способом с разницей в пару недель. Русская мафия — слишком примитивное предположение?
— Примитивен сам вывод, — сказала Ди. — Вы наверняка развили эту мысль.
Робин фыркнул:
— Убиты и утоплены с промежутком в три недели. Значит, это не одно преступление, а два идентичных, можно сказать, серия.
— А вот это… расчленение? Что вы о нем можете сказать?
— Разумеется, тут имеют место пытки, — сказал Робин. — В некоторых культурах их используют, чтобы разговорить людей. Сомнительный метод, учитывая, что большинство вырубается прямо на допросе.
— Получается, какая-то ветвь мафии на протяжении нескольких недель пыталась выудить нужную информацию? Всеми возможными способами?
— Можно ли назвать такой вывод профессиональным? — спросил Робин, протягивая Ди папку.
Она взяла, полистала. Кивнула Робину в знак благодарности и оставила его работать дальше.
Уже в коридоре она почувствовала, как кружится голова. Пришлось бороться с собой, чтобы не упасть. И это было не просто омерзение от увиденных расчлененных утопленников.
Все дело в ее собственных выводах. Ди с трудом скрывала нетерпение. В сочетании с телефонным разговором с Сэмом Бергером ее вывод означал, что все действительно закрутилось.
Несколько недель подряд мафия пыталась заполучить какую-то информацию.
