Но так не бывает, чтобы лишь нечто одно менялось в человеческой жизни. Так уж все устроено, что одна перемена влечет за собой другую, они приходят цугом, и тогда все, — или почти все, — становится иным. С обретением нового жилища Свиппер получил возможность грезить. Он и раньше знал о существовании установок программных грез, но сам никогда ими не пользовался. Еще во времена его работы в центре поговаривали, что это устройство заменяет собой все: развлечения, наркотики и даже самое жизнь. Уходя в мир грез, люди часто кончали самоубийством, отказываясь возвращаться в свою повседневную жизнь. Их находили в полном истощении перед установками, создававшими по желанию клиента любые миры. Люди входили в созданный их желаниями мир и проживали в нем жизнь. Богатство и любовь, здоровье и карьера достигались простым набором команд на компьютере. Стоило войти в маленький зал, лечь в мягкое кресло, и новый красочный мир начинал спирально разворачиваться вокруг тебя, и центром его был ты, и только ты. Такой зал с установкой и компьютером был смонтирован в доставшемся ему жилом модуле.
«Лучшее средство от одиночества!» — прочел Свиппер при входе и потянул на себя тяжелую дверь… Когда он очнулся, станция выходила из тени Земли. Волоча от слабости ноги, он дотащился по переходам до зала управления, тупо и безразлично обвел взглядом экраны приборов. На душе было пусто, хотелось лечь и умереть. Не было сил жить еще одну жизнь. Превозмогая себя, он свистнул, еле слышно позвал:
— Джек!
Сначала было тихо, потом откуда-то из-под приборной стойки выползло худое лохматое существо, поскуливая, прижалось к его ноге.
— Джек! — Не в силах стоять, он опустился на колени, лег на пол. — Прости меня, Джек! Плохо… одному плохо… только и это не средство… — Он сделал попытку улыбнуться.
Когда силы вернулись, Свиппер первым делом демонтировал установку. Джек сидел рядом и внимательно смотрел, как хозяин снимает отдельные ее части и укладывает в контейнер, приделывает к нему ускоритель. Закончив работу, он выкинул конструкцию в космос и выстрелил ею к Земле. Стоя у панорамного иллюминатора, Свиппер увидел, как, сгорая в атмосфере, вспыхнула на мгновение новая звезда.
— Вот так, Джек, только так! — Пес склонил голову и внимательно вслушивался в слова. — Жить — это значит… это и значит жить! Впрочем, нет никакой гарантии, что и наша жизнь не есть продукт машины грез! Правда, это уже о другом…
Он сел, прижал к себе дрожащего пса, принялся гладить его по свалявшейся шерсти.
— И знаешь, Джек, что я в конце концов понял? Нас программируют! Нас манят обещанием счастья, говорят: достигай, мера всему есть успех! Общество победителей и стремящихся побеждать… Думаешь, это и есть жизнь? Думаешь, так все быть и должно?
Он вспомнил Доктора, вспомнил их последнюю встречу. Док сам пришел в его отсек, уселся в дальнее угловое кресло и оттуда смотрел на своего подчиненного. Они были разными, совершенно разными, и все же многие считали их друзьями.
— Не понимаю, — сказал Док, — я тебя не понимаю. Существует логика, существуют разумные правила разумного существования. Законы эволюции жестоки, и не нам их менять, мы лишь ее продукт, дети во Вселенной, стремящиеся во что бы то ни стало выжить. Ну… почему ты молчишь?
— Слушаю. Жду, когда ты расскажешь о первом принципе рациональности.
Док не отреагировал. Он все так же рассматривал Свиппера своими спокойными серо-стальными глазами. Он сидел очень прямо, был уравновешен и строг, как это и полагается образцовому гражданину образцового общества. Выждав паузу, Док бесстрастно продолжал:
— Да, расскажу. Этот принцип, который ты так не любишь, сформулировали мудрые люди, если хочешь — великие умы. Благодаря ему человечество выжило, следуя ему, будет развиваться во Вселенной. Первый принцип рациональности имеет силу физического закона, а с законами природы, как тебе, должно быть, известно, спорить бесполезно — их не отменяют в угоду чьей-то прихоти. Сила и свобода положены в основу нашего общества, и все, что не делает нас сильнее и свободнее, должно быть безжалостно отброшено. Такова жестокая необходимость, такова логика развития. Все это ты знаешь не хуже меня, и тем не менее… Ты один из наших лучших системо-аналитиков, ты уходишь! — Он подумал и поправился: — Лучший! — Док был справедлив, это тоже входило в образ идеального человека — быть справедливым. — Я не могу это понять. Мне будет жалко тебя терять.
