Выслушав доклад Куросимы, начальник отделения Итинари сказал:
— Что же, версия вполне правдоподобная. Весьма вероятно, что он действительно тайванец, находившийся на отходных заработках в каком-нибудь глухом районе Таиланда… Но если он тайванец, то ведь надежды на его отсылку на родину почти нет!
— Конечно, — согласился Куросима. — А с другой стороны, и сама версия нуждается в серьёзной проверке. Тайванец Чэнь Дун-и, живущий с ним в одной камере, почему-то не почувствовал в нём земляка!
Именно это обстоятельство настораживало Куросиму и заставляло осмотрительно отнестись к версии Лю Юн-дэ. В китайской речи Фукуо Омуры чувствовался акцент китайцев, живущих в странах Юго-Восточной Азии. Однако это не был диалект тайванцев, близкий к фуцэяньскому и кантонскому диалектам. Китайский язык Омуры скорее был близок к пекинскому диалекту, ставшему литературной нормой.
— Вот оно что? — в раздумье покачал головой Итинари. — Ну, а вообще-то супруги Лю никакого подозрения не вызывают?
— Да вроде бы нет, — уклончиво ответил Куросима. О попытке дать ему взятку он решил пока не говорить.
Строго говоря, в поведении Лю Юн-дэ и Намиэ и в самом деле ничего подозрительного не было. Он, вероятно, просто не привык к поведению живущих за границей китайцев, которые считают, что все дела улаживаются с помощью денег, вот поступок Намиэ и вызвал у него такой гнев и возмущение. Мотивы, которыми руководствуются Лю, можно считать весьма гуманными, и выходит, что начальник отделения с самого начала проявил проницательность и предложение Лю самое подходящее.
— Раз подозрительного ничего нет, — сказал Интинари, — то, если те двое отпадут, можно будет серьёзно подумать об его освобождении под залог.
— Теми двумя я займусь сегодня же, — улыбнулся Куросима.
Ему доставляло большое удовольствие поддразнивать начальника отделения, спешившего развязаться с этим делом. Он ничего не рассказал ни о попытке Намиэ Лю подкупить его, ни о возможности проведения антропологической экспертизы, о которой узнал из рецензии на книгу профессора Сомия, приберегая козыри на будущее.
Связавшись по телефону с городской полицией Иокогамы, Куросима попросил подробно выяснить прошлое супругов Лю, а потом вышел из лагеря и отравился в Токио.
Хотя до Токио было рукой подать, он уже давно там не был. Выйдя со станции в Токио, он медленно пошёл по Маруноути[8]. Вдоль улиц, застроенных многоэтажными зданиями крупных фирм, банков, отелей, двигался нескончаемый поток машин. Внимание его привлекла, видимо, совсем недавно оборудованная гигантская автомобильная стоянка. У одного здания от парадного но всему тротуару тянулась огромная очередь, состоявшая почти сплошь из хорошеньких девушек. Узнав, что они стоят за билетами на концерт известного французского певца, Куросима изумился и почувствовал себя жалким, ничтожным. Весь свет сошёлся для него клином на выяснении личности человека без подданства.
Задерживаясь у перекрёстков, он шёл целых двадцать минут, пока не добрался до грязной, мутной реки. Это была набережная Камакурагаси. На противоположном берегу квартал имел совсем другой вид.
Куросима почувствовал, что в нём пробуждается нюх охотничьей собаки.
Перейдя трамвайную линию, он приблизился к группе обшарпанных домов. На углу было многоэтажное здание Ханаи, в котором помещалась исследовательская лаборатория по изучению текущих событий на Дальнем Востоке. Окна этого пятиэтажного дома, напоминавшего старое, одинокое трухлявое дерево, были похожи на птичьи гнёзда и выглядели мрачно и уныло.
В бюро пропусков на первом этаже сутулый старичок с подслеповатыми красными глазами высунул голову из окошечка, взглянул на Куросиму и сказал:
— У нас тут участились случаи ограбления зданий, поэтому тех, кто к нам приходит в первый раз, мы регистрируем. Вот распишитесь здесь, пожалуйста.
— Ого! У вас тут строже, чем у нас в лагере, — засмеялся Куросима, беря у старика толстую общую тетрадь. Это был журнал для регистрации посетителей.
Куросима уже собирался написать свою фамилию и вдруг от неожиданности широко раскрыл глаза.
Он увидел роспись «Фусако Омура». Посещение было помечено сегодняшним числом. Больше посетителей не было. Значит, они сегодня первые! Что ей здесь понадобилось? Перо так и застыло в руках у Куросимы.
