Прот Иоанн Восторгов писал по этому поводу. "Народ наш совершил грех, а грех требует искупления и покаяния, а для искупления прегрешений народа, для побуждения его к покаянию, всегда требуется жертва, а в жертву всегда избирается лучший, а не худший Вот где тайна мученичества старца-митрополита"
Некоторые пытались представить этот случай весьма "дипломатично". С одной стороны признавалось, что он явился результатом злоупотреблений революционной властью, а с другой подчеркивалось, что этот факт не стоит ни в какой связи с "церковной" политикой октябрьской революции, а представляет роковой инцидент переходного момента, пережитого Киевом, в связи с занятием его советскими войсками [26]
Да мол, было несколько временных арестов архиереев и в Москве, и в провинции, не оправданных потом при разборе дела. Бывали мол, случаи ненужного издевательства над арестованными, как например, над донским епископом Митрофаном (об этом еще будет речь). Однако дело было в переходный момент, виновниками грубого отношения были темные красноармейцы. [27] Но это оправдание только для наивных.
А вот еще потрясающая душу картина. В квартиру протоиерея г. Елабуги Павла Александровича Дернова ворвались ночью 15 человек красногвардейцев и увели трех его сыновей. Через несколько минут увели и отца. В квартире произвели обыск, никого из оставшихся близких идти за арестованными не допустили. Обыск сопровождали издевательством и грабежом.
На рассвете стало известно о судьбе трех юношей-сыновей, они сидели под арестом в Исполнительном комитете, а отца Павла не могли разыскать Но вскоре родственникам сообщили, что за городом у мельницы лежит труп убитого священника. Матушка поехала туда, а навстречу ей уже везли на розвальнях убитого. Павла Его не отдали матушке, а повезли в морг. Немало хлопот было, чтобы получить труп.
Оказалось, что о Павел был расстрелян еще в 5 часов утра, труп хотели бросить в прорубь, но увидевшие это крестьяне не позволили красноармейцам надругаться над телом священномученика.
Лишь в 4 часа вечера привезли тело в квартиру почившего Родные поехали в революционный штаб и умоляли отпустить арестованных детей к убитому отцу. Там распорядились.
"Напишите заявление, чтобы следствие над арестованными произвели вне очереди"
В 7 часов вечера обещали рассмотреть его. Но присутствовавший при этом матрос заявил.
- Никаких привилегий, разбирать по очереди.
Когда арестованные дети узнали, что их отец убит, то один из них не выдержал и назвал красногвардейцев "душегубами". Этого было достаточно, чтобы всех их вывели за город, на пристань, и расстреляли.
"Представьте себе, - пишет автор корреспонденции об этом, - яснее представьте себе эти живые картины нашей ужасной действительности... когда в доме достойного священнослужителя из доброй духовной семьи, известной во всем крае, лежат четыре трупа невинных жертв, лежат долго без гробов. Представьте эту, сначала оцепеневшую от горя и ужаса, не в силах пролить смягчающих душу слез, а потом огласившую стонами и рыданиями весь дом жену-мать, И поставьте перед собой вопрос: не вопиет ли эта кровь убиенных и эти рыдания оставшихся сирот к небу, и не звучат ли нам, еще живым, укором?" [28]
6-го марта 1918 года в слободе Ново-Астрахань Старобельского уезда расстрелян священник Курчий. [29]
В Калининской (Тверской) епархии в начале апреля на волостном сходе взволнованные прихожане с. Гнездова стали упрекать Красногвардейцев в том, что они незаконно захватывают имущество церквей. Наиболее активно выступали Петр Жуков и Прохор Михайлов. Красногвардейцы тут же, на сходе, арестовали около 30 человек, жестоко избили их и повели в уездный город Вышний Волочек. Дорогой 10 арестованных они замучили до смерти.
Расправа была ужасная. Еще в волостном комитете Петра Жукова так избили, по словам его жены, что вся голова его была в ранах, пальцы рук переломаны. На седьмой версте люди-звери разрезали ему скулы, вырезали язык и застрелили.
Не меньше мучений перенес и Прохор Михайлов, которого беспрерывно били два дня, по дороге в уездный город ему нанесли 8 штыковых ран и застрелили на 9-й версте. С обоих убитых сняли обувь.
