Синицкий подвез ее к садику с другой стороны, не там, где Алька гулял с группой. Лена подошла к воротам, но воспитательница крикнула ей, что Альку уже забрали. Лена нагнала свекровь с сыном у дома. Она запыхалась, перед глазами бежали красные полосы.
– Ты где это шляешься? – Свекровь не стеснялась ни Альки, ни бабушек на лавочке у парадной.
Лена молча взяла Альку за руку и пошла к лифту. Дома свекровь гремела посудой на кухне, потом пришла доругиваться.
– Я тебя спрашиваю: ты где пропадала? За сыном вовремя прийти не могла, ребенок должен до ночи там сидеть, если я не приду!
Лена молча смотрела на свекровь, в ушах стоял звон, голова болела, голос свекрови временами пропадал, видно было только ее раскрытый рот с металлической коронкой сбоку, и от этого было еще страшнее. Лена вдруг представила, что она всю жизнь будет вот так стоять каждый вечер и слушать крик свекрови, та ведь никогда не болеет, очень редко уходит из дома и, судя по всему, переживет не только ее, Лену, но и Альку. Шатаясь, она зашла в их с мужем комнату, закрыла дверь на задвижку, которую муж поставил по ее настоянию, чтобы Алька не вбежал в самый неподходящий момент, легла на диван и провалилась в забытье.
Ее разбудил какой-то шум, крики. Открыв глаза, она огляделась по сторонам и увидела, что дверь вздрагивает от ударов.
– Лена, Лена, открой. – Это голос мужа, плач Альки.
Лена попыталась встать с дивана, но с удивлением поняла, что не может даже поднять руку. Она собралась крикнуть, но не смогла и этого. Удары в дверь усилились, видно, муж бил ногами. Вот задвижка отскочила, и они ввалились в комнату. Увидев Ленино лицо, муж закричал свекрови:
– Вызывай «скорую»! – и свекровь, не возражая, как обычно, метнулась к телефону.
Муж опустился на колени перед диваном.
– Лена, что болит?
– Ничего, – удивленно ответила Лена.
Она прислушалась к себе. Голова не болела, в ушах звона не было, но слышала она плохо, как под водой. Прошло какое-то время, Лена опять отключилась, потом приехала «скорая». Молодой врач осмотрел Лену, измерил давление, покачал головой, достал кучу каких-то ампул, смешал все в шприце и вкатил Лене укол в вену. Прошло еще немного времени, Лена все пыталась задремать, а он ей не давал. Потом он выгнал всех из комнаты, посчитал пульс, опять измерил давление, нахмурился и спросил:
– Говори, что пила или укол какой-нибудь делала? Ты не беременна?
Лена на все вопросы только мотала головой. Врач вышел из комнаты. Лена прислушалась, он звонил по телефону. Потом заговорила свекровь, как всегда, громко:
– Зачем в больницу, опять в больницу, что ее привезут на ночь глядя, все равно до утра никто не подойдет!
Врач рассердился, повысил голос:
– Собирайте ее срочно, в реанимации уже ждут!
Одевала Лену свекровь, сама она не могла пошевелиться. Ее вынесли на носилках муж и шофер «скорой». Муж поехал с ними, свекровь тоже втиснулась, Альку забрала соседка. В больнице их ждали, бегом выкатили каталку, подняли в лифте к реанимации. Лену быстро раздели, подключили какие-то приборы. Высокий темноглазый доктор в так идущей всем мужчинам-врачам белой шапочке взял Лену за руку, посчитал пульс, ласково попросил:
– Ты не молчи, разговаривай со мной. Муж у тебя есть, дети?
Она стала рассказывать доктору, что есть муж, и сын Алька четырех лет, и мама в Новгороде, а он в это время смотрел на приборы, считал пульс, пока сестра делала укол, а потом еще один из маленькой ампулы, которую принесли откуда-то сверху, из сейфа. Слабеющим языком Лена перечисляла доктору родственников в Новгороде и до самого конца не поняла, что умирает.
Заведующий реанимационным отделением вышел в коридор, где на скамейке сидели очень похожие друг на друга высокие, рослые парень и тетка.
– Ну что, доктор?
Он коротко ответил:
– Не спасли.
Парень обхватил голову руками с глухим стоном. Женщина поднялась во весь рост, заговорила было зычно, как всегда:
– Да что же это, да вы же ее уморили, – но врач так посмотрел на нее, что она прикусила язык на полуслове.
Доктор зашел в ординаторскую, поискал сигареты. Молоденькая ординаторша вбежала следом.
