— Осторожно! — крикнул Малдер, но Скалли уже ударила по тормозам. По инерции машина развернулась поперек движения и встала.
Человек впереди продолжал механически переставлять ноги, словно не слышал визга тормозов у себя за спиной.
Малдер распахнул дверцу и шагнул к едва не угодившему под колеса типу:
— Эй, приятель!
Призрак ухватил парня за плечо. Хотя машину вела Скалли, Фокс испытывал самое настоящее негодование автолюбителя, едва не угодившего в аварию по глупости очередного пешехода.
Человек развернулся, словно на шарнирах — сразу всем телом, без всякого сопротивления.
Призрак и подоспевшая Дана рефлекторно отшатнулись.
Перед ними стоял рядовой Мак-Альпин: худой, бледный, с разбитой в кровь физиономией и отсутствующим выражением идиота, но несомненно — живой.
Психиатрическая лечебница
Фолкстоун, штат Каролина
День второй
— …Он не разговаривает, не реагирует на голос, прикосновение и боль. — Скалли посмотрела на молодого мужчину, раскачивающегося из стороны в сторону за толстым небьющимся стеклом с односторонней прозрачностью, и решительно закончила:
— Невропатологи считают, что сильное сотрясение мозга вызвало у Мак-Альпина амнезию.
— Меня сейчас больше интересует то, как он сумел вернуться к жизни. — Малдер задумчиво потеребил пуговицу воротника.
Похоже, местные истопники подошли в этом году к своим служебным обязанностям с излишним рвением; в небольшой служебной комнате было жарко и душновато, словно на летнем солнцепеке в ЛА. Улучшению душевного здоровья такой микроклимат способствует, что ли?.. Фокс вздохнул. Дана смотрела на него внимательно и строго, как доктор на хронического больного, снова нарушившего режим..
— Скорее всего, рядовой никогда и не умирал. Лейтенант Фойл допустил непростительную ошибку, когда подписал свидетельство о смерти, но с парой подобных случаев я сталкивалась. Ничего сверхъестественного.
— Ты получила копии анализов его крови?
— Получила. — Дана зашелестела бумагами. — Большая часть показателей в норме. Эритроциты, красные и белые кровяные тельца… Одно только странно: согласно данным, полученным лабораторией, в криви Мак-Альпина обнаружены следы тетродотоксина. Это такой яд, он содержится в печени и органах воспроизводства рыбки, из которой японцы делают специфическое кушанье — так называемое «фугу». Ну, и во всем ее теле, конечно. Готовить фугу имеют право только несколько десятков поваров во всем мире…
— Мак-Альпин не похож на завсегдатая ресторанов с национальной кухней.
— У тебя есть другая теория?
— Естественно, — Малдер улыбнулся. — Скажи, к примеру, что ты знаешь о зомби?
— Не будешь же ты уверять, что жена Мак-Альпина не заметила, что человек, с которым она прожила несколько лет, — зомби?
— В тысяча девятьсот восемьдесят втором году гарвардский этноботаник Уэйн Дэвидс производил исследование феномена зомби на Гаити. Он проанализировал несколько горстей пепла, оставшегося от ритуала по созданию зомби, и обнаружил там этот твои тетродотоксин.
— Но это же смертельный яд!
— В малых и сверхмалых дозах данное вещество действует весьма своеобразно. Оно подавляет дыхание и, рефлекторную деятельность сердечной мышцы до такой степени, что создается клиническая картина смерти.
— Ну, зомби он или не зомби, а Джек Мак-Альпин жив.
— Вот именно! — Фокс сполз с края стола, на котором сидел до сих пор, и взволнованно заходил по комнате. — И теперь, в свете всего этого, у нас возникает новый предмет изучения — второй морской пехотинец, который, как уверяют, тоже покончил с собой!..
Муниципальное кладбище
Фолкстоун, штат Каролина
День второй
Наверное, это кладбище можно было назвать небольшим памятником садово-паркового искусства. По крайней мере — памятником местного значения. Редкие надгробия, тщательно очищенные от прошлогодней палой листвы, были в живописном беспорядке раскиданы между могучих старых деревьев — не заслоняющих друг друга но дающих наблюдателю возможность сполна налюбоваться их мощью и красотой. «Просто рай для поэта-лирика, а не место последнего упокоения», — подумал Малдер. По крайней мере, зрелище не вызывало сгустка неприятных эмоций, связанных с мыслью о смерти, скорее, наоборот, — и это было довольно странно, но приятно. Возможно, ближе к закату в атмосфере кладбища и появились бы некие возвышенно-элегичные флюиды — но только не сейчас, когда в ветвях вовсю пели птицы, а лучи восходящего солнца пронизывали легкий утренний туман.
