Мы поднялись с восходом солнца и были на священной земле к моменту открытия храма. В этот час мы оказались там единственными посетителями, и все пространство принадлежало нам. Вскоре здесь на всей территории, подобно муравьям, начнут копошиться сотни людей. Поэтому мы не стали тратить время зря и приступили к поискам сакрального места.
Понимая, что искомый нами храм связан с седьмой чакрой, шишковидной, мы оказались в той же ситуации, что в Тулуме и Кохунличе, и понимали, что нам нужно как-то изменить себя в чувственном плане, чтобы суметь отыскать это особенное место.
Когда человек достигает того уровня сознания, которое соотносится в теле с чакрой шишковидной железы, значит, он готовится покинуть свое тело и выйти на следующий уровень, выше человеческого. За прошедшие 200 ООО лет становления человеческого сознания только три Вознесенных Учителя смогли выйти на этот уровень. Теперь, естественно, все изменилось. За последние десять лет этого уровня достигли все 8000 Вознесенных Учителей, тем самым подведя сознание человечества к границе новых и совершенно невероятных способностей. Со временем вы узнаете, о чем я говорю, ибо ни один из вас не избегнет предстоящих перемен.
Шишковидная железа, расположенная почти рядом с шишковидной чакрой, в центре головы, — это ключевой фактор третьего глаза. А третий глаз обладает куда более широкими и всеобъемлющими способностями, нежели те, сведения о которых поставляет нам большинство учений внешнего мира. Он — связующее звено между полем Мер-Ка-Ба и Сакральным Пространством Сердца, и когда оба связаны между собой, человек становится более чем человек: он превращается в Божество. (В следующей книге, которую я собираюсь написать, я объясню это в деталях.)
Иисус не смог бы ходить по водам, если бы у него не был открыт третий глаз и восемь лучей, эманируемых шишковидной чакрой, не распространялись бы над поверхностью его головы. Это простой факт космического сознания.
После нескольких часов поиска мы с Кеном сдались и, как делали и раньше, сели на ступеньки маленького, но очень изящного храма на самом краю джунглей. Мы пытались применять маятник, психические способности и все, что знали, но тщетно. Думаю, мы просто очень устали; наш дух смущало чувство совершенной растерянности. Мы просто смотрели на джунгли и молили про себя о помощи.
Неожиданно мимо нас пробежал майянец в одной набедренной повязке и скрылся в джунглях. Словно образ из прошлого, отбрасывающий время на много столетий назад. Но это действительно был майянец, и он был настоящим.
Мы очнулись словно от толчка, посмотрели друг на друга и вмиг поняли, что нам делать. Действительно, почему бы нет? Не говоря ни слова, мы устремились вслед за ним к стоявшим стеной джунглям.
Четкий след вел нас прочь от Паленке, и в течение нескольких минут мы продирались сквозь плотную чащу джунглей, уже не раз виденных нами в Мексике. Паленке находится не на Юкатане, а уже в штате Чьяпас — там, где холмы постепенно переходят в горы. Паленке красив именно по этой причине; все его храмы построены на склонах гор на разных уровнях, что придает ему ореол таинственности.
Нашего юного майянского друга нигде не было видно. Бегал ли он значительно быстрее нас или же выбрал другую тропу — это было не важно. Важно то, что это был единственный способ найти искомое место, а почему и как — этого мы не знали.
Должно быть, мы пробежали километров двенадцать. На таком удалении от цивилизации джунгли жили своей жизнью. С веток деревьев свисали змеи, мимо проносились редкие разноцветные птицы, в недоумении взиравшие на нас: мол, кто эти безумцы, вторгшиеся в этот ужасный мир. Вокруг были влага и слизь, из-за чего мы то и дело скользили и падали, так что вскоре стали похожи на грязных бродяг, скрывающихся от закона. Но нас ничто не останавливало.
Местность неожиданно изменилась, и мы начали подниматься на крутой холм. Казалось, этому подъему не будет конца. На вершину мы уже практически карабкались, цепляясь руками за каждый мало-мальски приметный выступ. А потом, взобравшись на вершину горы, мы устремились вниз с другой ее стороны — и нашим глазам открылся совершенно иной мир. Весь южный склон представлял собой маисовое поле. После диких, влажных, холодных джунглей, которые, как нам представлялось, никогда не кончатся, это маисовое поле, солнечное и сухое, казалось поистине неземным творением человеческих рук. Мое тело буквально испытало шок от такой внезапной перемены.
