— Обещаю, ты не замерзнешь! — глухим, иногда пробиравшим до мурашек голосом пообещал Сэбиан.
Оставшись в нижней рубашке, я растерянно покосилась на мужа, легла и потянула на себя одеяло, но он мягко остановил меня. Уложил на спину, сам вытянулся рядом и начал развязывать ленточки на вороте и груди. Я попыталась удержать их, на что Сэбиан рыкнул:
— Ты — моя!
Возмущаться и сопротивляться после обряда с установлением какой-то пока неведомой связи — глупо. По их обычаям, он действительно в своем праве, но я испытывала такое множество эмоций, и неловкость прежде всего.
Ждать, когда я приду в согласие сама с собой, муж не стал. Распахнул ворот моей рубашки и жадно уставился на обнаженную грудь. А я беспомощно наблюдала, как он протянул руку и обхватил грудь, слегка помял. Потом неожиданно переместил ладонь к шраму и начал осторожно массировать, разминая ноющие мышцы. Напряжение постепенно прошло, болезненный жар сменился легкой приятной прохладой. Я едва не замурлыкала от облегчения и шепнула:
— Спасибо!
— Уже не болит? — участливо спросил Керо.
Я благодарно улыбнулась и отрицательно покачала головой.
— Вот и хорошо, Светлячок!
Он посмотрел мне прямо в глаза, нависая сверху, ласково погладил по щеке, зарылся в мои волосы пятерней и, не давая запахнуть ворот, наклонился и поцеловал. Сначала пробовал мои губы на вкус, затем раздвинул их языком и отдался поцелую со страстью, накопившейся за день, проведенный в одном седле. Его рот дразнил, уговаривал, соблазнял. Я бы смогла оттолкнуть мужа, если бы он действовал грубой силой, однако он был нежным… Потом, пока я хватала воздух ртом, он плавно переместился ниже и губами втянул вершинку одной груди, а ладонью начал ласкать другую, невольно заставляя откликнуться мое тело…
Впервые в жизни я попала в такую щекотливую ситуацию, когда не знала, что делать: то ли оттолкнуть, то ли еще сильнее прижать к себе. Застонала и, испугавшись, что вокруг столько народу чутко спит и не спит вовсе, пискнула.
— Сэбиан, ты что делаешь?! — хотела возмутиться, а прозвучало, кажется, растерянно.
— Наслаждаюсь тем, что имею… и так, как пока можно… — шепнул он, оторвавшись от влажного соска, обдав его дыханием и вызвав толпу возбужденных мурашек.
— Но ты же собирался… — хотела напомнить ему о решении отложить нашу брачную ночь на потом.
— Детка. — Муж неохотно оторвался от моей груди, насмешливо посмотрел мне в глаза и просветил: — Близостью можно наслаждаться по-разному. И отказывать себе я не намерен.
— Я считаю, что…
Мужчина, которому было не до того, что я там считаю, закрыл мне рот новым поцелуем. А затем, когда я снова ловила воздух ртом, хрипло приказал, взяв мою руку и притянув вниз:
— Потрогай меня… там…
Он быстро задрал подол платья и накрыл свою словно каменную на ощупь плоть моей ладонью. Помог обхватить пальцами и начал двигать рукой… Застонал от удовольствия… Я опять встрепенулась — услышат же! — ошарашенная происходящим, слишком быстрым переходом к интиму, а больше всего — собственной реакцией. Мне понравились ласки, в сущности, почти незнакомого иномирца. Очень!
Тем временем мою ладонь чуткий руководитель, в общем-то, не встретив сильного сопротивления, даже наоборот, двигал вверх-вниз.
— Таким способом мог бы и сам себя «порадовать», — зашипела я, пытаясь остановить мужа. — А здесь, сейчас, можно сказать, прямо на дороге, вокруг лю… драканы посторонние, Ноэль, а ты…
— Нет, — глухо оборвал меня Сэбиан. — Самому — себя не уважать. Это драки да людишки таким непотребством в одиночестве занимаются. А любой уважающий себя дракан найдет женщину.
Я чувствовала себя персонажем какого-то сюра. Лежу черт знает где, удовлетворяю дракана и веду беседы на тему этичности секса в полевых условиях. Сэбиан убрал руку с моей ладони, вероятно «доверив» самостоятельно держать его мужественность. А может, самой решать, прекратить или продолжить? Сам же с удвоенным старанием выписывал на моей груди языком и пальцами немыслимые узоры, массируя, любуясь и теребя ставшие болезненно чувствительными вершинки…
Не в силах сдержать нараставшее желание, я простонала:
