— Почему мне не сообщили сразу, что она пережила кризис?
— Это я попросила абанису, — поспешила сама признаться я.
От волнения я теребила зеленый бархат халата. Умоляюще заглянула в штормовые глаза Керо и объяснила, почему его оставили в неизвестности:
— Когда очнулась, ничего не помнила. Даже своего имени. И по крупицам узнавала обо всем от окружающих.
— Это не причина держать меня в неведении, — сердито возразил милорд.
— Поймите, я словно родилась заново, как чистый лист бумаги, — шепнула, потянувшись к нему всем телом, уговаривая поверить. — А потом начались кошмары…
— Кошмары? — удивленно прервал меня Данкеро.
Увидела оставленную у камина кружку с остатками морса, забрала и выпила залпом, перед тем как ответить:
— Да! Ее жизнь была сплошным кошмаром!
— Ее? — зацепились за нечаянно вырвавшееся слово оба дракана.
Я с досадой отвернулась, глубоко вздохнула и с покаянным видом стыдливо «призналась»:
— Боюсь, вам будет сложно разобраться. И… мне сложно… невозможно теперь принять, что она — это я. Мы — разные! У меня сегодняшней нет прошлого, лишь обрывочные воспоминания, а у меня той нет будущего, потому что та Сафира — умерла.
— Занятно… — протянул Данкеро, задумчиво посмотрев на Керо.
Осторожно скосив глаза на мужа, я проверила, какое впечатление на него произвела моя пламенная речь. И тут же затаила дыхание, потому что шторм в его глазах утих, а вот сумрак стал гуще, темнее, загадочнее. Он, однозначно, что-то решил для себя, а может, даже догадался о подмене. Хотя бред, наверное… Каким бы образом? Поверить в подобное? И Ройван этот не так прост…
Мои терзания прервал стук в дверь. Следом вошли две крепкие монахини, не глядя по сторонам, бухнули на сундуки деревянные подносы с ужином и вышли. Ноэль сразу же подскочила и переставила подносы на шкуру.
Во время ужина я тайком наблюдала за будущим бывшим мужем. И меня, по мере общения с ним, все сильнее мучил, пожалуй, главный вопрос: зачем я ему? Не заметить, что неземной любви он к Сафире уж точно не испытывал, — надо быть совершенно слепой. Кроме того, видел ее перед тем, как предложить выйти замуж, наверное, пару раз, не больше. Что же тогда подвигло его на такой серьезный шаг, как женитьба?
Профиль у Керо весьма впечатляющий, мужественный, только чешуя на ушах, подбородке, висках и лбу немного портит впечатление, по мнению обычной среднестатистической землянки, которой я оставалась… в душе. Даже кончики пальцев зачесались — так захотелось потрогать и поковырять чешуйки, проверить на ощупь, похожи ли на мои, но боюсь, муженек меня не поймет.
Оба мужчины, перед тем как приступить к ужину, откинули полы бархатных кафтанов назад, видимо, чтобы жирных пятен случайно не оставлять на виду у честного народа. Оказалось, что под кафтаном тоже висят ножны, и не пустые. Я невольно засмотрелась, как плотная, похожая на льняную ткань нижнего платья обрисовывает мощные бедра.
После того как Керо в очередной раз длинными сильными пальцами, на костяшках которых тоже темнели чешуйки, взял кусок вареного мяса с общей тарелки и отправил в рот, отметила, что передо мной не особо цивилизованные «товарищи». Едят руками, довольно жадно. Из-за того, что монахини не дали им ложки, можно, конечно, сделать вывод, что они неплохо знакомы с культурными особенностями драканов. А с другой стороны, у нас тут, можно сказать, пикник, столы с лавками только в трапезной, и поесть принесли такое, что можно руками брать…
У меня в груди екнуло, когда Данкеро едва заметным ловким движением достал из-за пояса кинжал размером с мое предплечье и отхватил от куска мяса очередную порцию. Отметив мое повышенное внимание к разделке блюда, чуть наклонил голову, приподнял уголки губ в вопросительной улыбке и протянул мне на кончике ножа этот самый только что отрезанный кусочек. Чтобы не шарахнуться в сторону от кинжала, который сунули под нос, от меня потребовалась масса усилий.
— Ой, нет-нет, спасибо огромное, мы уже поужинали совсем недавно, — пролепетала я, стараясь незаметно отодвинуться в сторону от опасного, не столового, прибора.
Мой маневр, увы, не замеченным не остался. Сумерки в глазах Сэбиана вновь сгустились, когда он повернулся ко мне и осмотрел. По всей видимости, слишком напряженной и испуганной я выглядела.
