Но самое важное — я совала свой любопытный нос во все дырки, зачастую тенью следуя за руководившей обителью Эйрой. Ведь, по сути, абаниса — хозяйка замка. В течение месяца — отсчет мне было удобнее вести «по-старому», тем более выходные в обители не были предусмотрены, — я досконально изучила ее распорядок дня. Тайком делала важные, на мой взгляд, заметки в найденной в сундуке толстой тетради с грубоватыми желтыми листами бумаги.
Неделю назад мы понаблюдали за процессом варки пива и даже «налакались». Но рецепт его изготовления я записать не забыла, причем поэтапно и так, чтобы монашки не заметили мой пристальный интерес.
Насмотрелась на здешних домашних животных, начав знакомство с ними с диковинных овечек с длинной-предлинной красивой мягкой шерстью и хулиганистых пуховых козочек. Помимо шерсти и пуха, они давали молоко, из которого варили тот самый вкусный сыр, которым нас постоянно кормили. Черно-белая коровушка, бесконечно жевавшая, не захотела «знакомиться» ближе, а вот пару пегих покладистых работяг-лошадок я погладила по мордам. Из птицы были коричневые куры с крепкими маленькими ногами и черными хвостами, «возглавляемые» красавцем петухом, будившим монахинь. Сестры говорили, что есть еще и пчелы, но пока они спят в ульях в специальном теплом помещении.
Сестра Аниза, так же как и Эйра, происходившая из обедневшего аристократического рода, щедро делилась со мной знаниями о лекарственных травах, и мы, с приходом тепла, часто по полдня проводили в ее садике, где она выращивала полезные растения. Причем выяснилось, что заниматься садиком и цветочками собственноручно для леди не зазорно — наоборот, это ее традиционное занятие. Там же я впервые решилась попробовать «почувствовать» потоки земли, как учила леди Амалия свою маленькую дочь. Пусть не с первого раза, а через неделю, но у меня получилось. Я тогда сама прыгала, как ребенок, хлопая в ладоши под недоуменно веселыми взглядами Анизы и Ноэль.
С того дня мы вместе с кузиной регулярно ходили в садик, затем в монастырский огород и настойчиво, целеустремленно развивали свой дар. Драка с грустью рассказала, что из поместья они никуда не выезжали. И если раньше ездили по окрестностям верхом в сопровождении эскорта, то в последнее время ценных наследниц вывозили под охраной и медленно катали в карете по хемвильским полям. От чего толку никакого не было, как призналась Ноэль. Ведь для такой магии нужно огромное желание помочь земле, поделиться с нею радостью, счастьем, одарить своей любовью и заботой. А измученная, постоянно избитая Сафира была просто не способна на это, что уж говорить о затравленной Ноэль.
Как-то мы «случайно» варили с сестрами мыло. Из средневековой истории я хорошо помнила, что все это знать — прямая обязанность хозяйки замка. Но житейским премудростям годами учатся, а мне пришлось ускоренно, экстерном знания получать, хотя бы минимальные. Обращаться же к памяти Сафиры было противно и страшно, но все равно приходилось учиться контролировать чужие воспоминания, чтобы не сочли припадочной.
В общем, месяц незаметно пролетел в делах, заботах и восстановлении здоровья. Благо отличная регенерация драков, забота и участие окружающих делали свое нужное дело. Я старательно гнала от себя мысли о том, что будет, когда мне в конце концов придется покинуть святую обитель?! Как расположить к себе мужчину, ставшего теперь моим мужем, и, соответственно, наладить отношения, просто не знала, даже не из-за малого опыта общения с противоположным полом. Загвоздка состояла именно в местных мужчинах, а тут и вовсе — маг загадочного народа. И в памяти Сафиры на этот счет такой негатив хранился, что лучше не соваться. Обольстительной чаровницей я себя точно преподнести не смогу. Пусть даже и воспылал он ко мне желанием из каких-то своих соображений. Чем же его взять-то? Чтобы хоть сразу, как узнает, что жива, не прибил на месте. И еще немаловажное обстоятельство — захочу ли.
Сегодня мы пекли с сестрами хлеб — чудесный, ароматный, не такой, как в магазине. Здесь тесто подходило в деревянной кадке и превращалось в печи в темные тяжеловатые караваи. И есть его в трапезной с парным молоком было необыкновенно вкусно, слушая ворчание абанисы Эйры, рассказывавшей, как тяжело в прошлом году им зерно досталось. И ветра были сильные, и дожди проливные мешали убирать и сушить, а летом — засуха. Зимой крысы повадились к ним, потому что недалеко целая деревня от тифа померла, а хоронить жителей некому было. Вот и расплодились окаянные прохвосты.
