Прохожие замедляли шаг, поднимали головы; потом шли дальше.
Автобуса не было. Сверху несся мат.
Кстати, не так уж это и невозможно, расхрабрился Присуха, ремонт. Уголком сознания понимал, что все равно никогда не решится на это, но… Почему они так орут – неужели русский человек не может работать без мата?
Женщина с коляской уже несколько минут стояла, подняв голову. Другие замедляли шаги.
А моя книга будет жить. Присуха улыбнулся. Он уже решил, какую главу публиковать, осталось только…
Громко закричала женщина с коляской, протягивая руку прямо к нему, и Дмитрий Иванович удивленно обернулся как раз в ту секунду, когда отпрянули стоявшие вокруг, и тяжелая рама повергла его на землю.
Лунканс К. Г. оказался никудышным свидетелем. Во время происшествия (так записали в протоколе) он выходил из парадного дома №…
Что-то громоздкое пронеслось сверху прямо перед ним, и Карл невольно сделал шаг назад. Брызнули стекла. Отлетел в сторону тощий портфель, к самым его ногам. Он нагнулся и поднял. Оттуда высыпалось несколько библиотечных карточек, которые он подобрал, и только тогда увидел поверженного человека.
Подошел автобус и остановился, не доехав до остановки. Люди заторопились к раскрытым дверям, часто оглядываясь.
Лежащий человек не шевелился.
Откуда-то несся громкий женский крик.
Автобус отошел, медленно объехав разбитые стекла.
Кто-то произнес красивым авторитетным баритоном: «Тело нельзя трогать. Милицию надо». После этого заговорили все разом:
– «Скорую» надо, «скорую»!
– Пьяный, не иначе.
– Прямо в голову, надо же…
– С окна выпал! С окна, сверху!
– Да вызовите кто-нибудь «скорую», «скорую» надо!
– Не выпал, а выбросился.
– Столкнули. Я вот в газете недавно…
– Выпивши, конечно; сидел и вывалился.
– Что вы меня прямо на стекла толкаете, смотреть же надо!
– «Скорую»!
– Да вызвали уже, вызвали… Умные какие. Скоро приедут.
– Без милиции тело трогать нельзя.
– Да-а-а… Такая «дура» долбанет, так…
– Это сверху, там ремонт.
Как раз в этот момент по лестнице загрохотали шаги, и двое мужчин в заляпанных спецовках выбежали из парадного. Растолкав народ, подбежали – и попятились.
«Скорая помощь» остановилась прямо у тротуара. Подошли санитары с носилками и остановились, переглянувшись. Врач присел на корточки, потрогал шею лежавшего и встал, ни на кого не глядя.
Прав оказался обладатель авторитетного баритона, потому что через несколько минут рядом со «скорой» появилась милицейская машина. Врач о чем-то спорил с милиционерами, повторяя: «Куда я это повезу, куда?!». У человека, которого санитары переложили на носилки, была точно такая же бородка, как у врача, но Карл отметил это как-то машинально: слово «это» прозвучало страшней, чем «тело».
– Тут вещи… портфель его, – сказал он.
Пришлось ехать в милицию, где долго выясняли, как портфель оказался у него, а сам он, Лунканс Карл Германович, на месте происшествия.
На место происшествия Карлушка приехал, чтобы посмотреть еще одну квартиру. Кто знает, твердил он себе, как все сложится у инициативной Марии с остальными звеньями обменной цепочки, вдруг что-то сорвется?
Квартира показалась Карлу темной и неприветливой. Хозяева, пожилая пара, жались друг к другу, словно им самим здесь тоже было неуютно. За окнами виднелся тесный двор. Карлушка поблагодарил и с облегчением закрыл за собой дверь, а еще через час расписался под протоколом и вышел из отделения милиции, оставив на столе портфель «пострадавшего», как опять-таки было записано в протоколе.
Мощная энергия Марии Михайловны (и, вероятно, неизвестных «тех»), его собственная беготня со справками сделали свое дело: обмен состоялся.
В выходные начал и закончил переезд, благо вещей было не много. Квартира, так понравившаяся с самого начала, теперь была в полном его распоряжении – с «моющими» обоями, которыми Мария гордилась не меньше, чем «сместителем», и, что самое главное, телефоном.
В горячке переезда и возни с вещами Карл больше всего боялся пропустить телефонный звонок. А телефон молчал, хотя он сразу послал Насте телеграмму с новым номером и специально просил Марию Антуанетту сообщать ему о звонках. Несколько раз он сам пробовал соединиться с Москвой, но получал один и тот же ответ: «Ваш абонент не отвечает».
