Свет в окне - страница 158

Шрифт
Интервал

стр.

– Почему у тебя вечно проходной двор? – возмущался Николай Денисович, отец Олега. – Зашел вчера: свет горит, никто не открывает, только дышит за дверью.

Олег отшучивался:

– Сдаю номер, папа. На время, так выгодней. На свадьбу коплю.

Вообще говоря, Николай Денисович отлично знал, в чем дело; просто хотел показать, что держит руку на пульсе, и, хотя сын уже взрослый, можно внушение сделать.

На их свадьбе кто-то из ребят жаловался: «Ну зачем вы так быстро женитесь, вы мне всю личную жизнь сломали!».

Зато Николай Денисович был доволен, в чем Ольга убедилась, вернувшись как-то домой раньше мужа и застав свекра на диване в носках. Он так уверенно поднялся, подошел и поцеловал ее, мазнув усами щеку, что Ольга почувствовала себя в гостях.

– А… как вы попали в квартиру? – пробормотала она.

Николай Денисович пожал плечами:

– Не шарить же мне под ковриком – взял у Олега. Вот, – протянул Ольге блестящий новенький ключ, – зашел в мастерскую, заказал для вас тоже. Мало ли, вдруг потеряете.

Ольгу пристукнуло слово «тоже».

Свекор назидательно продолжал:

– Ты, детка, должна как следует питаться. Я вам сервелат принес, в холодильнике лежит.

Николай Денисович был помешан на питании и на слове «детка». Когда Ольга впервые обратилась к свекрови, та замахала обеими полными руками: «Деточка, не называй меня “Алиса Ефимовна”, а то я чувствую себя старой грымзой».

Это было чистое кокетство: голубоглазая и рыжеволосая, с нежной и розовой, как свойственно многим рыжим, кожей свекровь выглядела моложе своих шестидесяти лет. «Не называй меня деткой, и сразу почувствуешь себя молодой», – хотелось сказать, но сдержалась.

Да пусть называют как угодно, но зачем же вот так высаживаться десантом – без звонка, со своим ключом?

Олег не понимал ее недоумения:

– А что такого? Отец зашел проведать. Если б я ему ключ не дал, он бы поцеловал замок, а так – отдохнуть прилег. Какие у нас секреты?

– Так ведь сидим на «Архипе», – напомнила Ольга.

Вот тогда занервничал Олежка, и не потому что Солженицына надо было вот-вот возвращать, а просто невозможно было представить, как бы папенька отнесся к такому явлению у них в доме. Занервничал, но сделал беззаботное лицо.

– Ты преувеличиваешь. Отец наверняка понятия не имеет об этих делах.

– Ну уж, – усмехнулась Ольга. – Ты лучше дочитывай, люди ждут.

Свекор занимался научной организацией труда в Институте связи. Трудно было представить, чтобы на закрытых партсобраниях не предупреждали о крамольной литературе.

И как в воду глядела, сказала бы бабушка: именно Николаю Денисовичу суждено было на эту литературу наткнуться. Ольга пришла поздно. Скандал был в разгаре, да такой, что слышно было на лестнице. Войти она решилась не сразу.

«Идиот! Дубина, кретин! Ты в Сибирь отправишься!»

«Папа, успокойся: мы с Оленькой как раз туда мечтаем попасть».

«Дубина, ты не понимаешь, куда заводят такие игры!»

«Мы всё понимаем, пап…»

«У меня терпение лопается. Мало того, что ты…»

«Папа, не кричи: соседи слышат».

«Пускай соседи узнают, что ты кретин! Мало того, что женился с бухты-барахты, черт знает…»

«Папа!..»

«…черт знает на ком, без роду без племени, так еще в тюрьму загремишь!»

Новый ключ бесшумно повернулся в замке. Еще в дверях Ольга увидела кривое от ярости лицо свекра с торчащими усами, растерянную улыбку Олежки и начала неторопливо разматывать шарф. Николай Денисович быстро сорвал с вешалки свое пальто и, обернувшись к сыну, рявкнул:

– Чтоб я больше эту гадость не видел. И бороденку свою паршивую сбрей, ты слышишь меня?!

– А мне нравится, – сказала Ольга ему в спину, но хлопок двери заглушил ее слова.

Это произошло осенью, в октябре.

Не прошло и полугода, как объявилась родня, свежий дядюшка, – вот тебе и «без роду без племени».

О новом «дядюшке», какой бы степени родства он ни был, она не знала ничего – не в таких обстоятельствах встретились, чтобы расспрашивать о биографии. Что-то помнилось из бабушкиных рассказов о Германе, его отце.

Почему-то Олег тогда обиделся. По идее, обидеться должна бы она. Не надо было, конечно, ехидничать, а она возьми да и ляпни что-то про мезальянс. И вот тут Олежка, ироничный и деликатный, взорвался: «Не хочу ничего слушать о моем отце!».


стр.

Похожие книги