Аптекарь отсыплет яду,
не потребовав даже рецепт.
Бессмертие не долговечнее
писка последней моды.
Не увидеть картины мира,
как невозможно увидеть цель
сквозь оптику винтовки снайпера
при промозгло-туманной погоде.
Не соприкоснутся две улицы,
не образовав между собой угла.
Ощущение от прожитого,
как от гвоздя, проникающего в тело.
Обострены все чувства,
и, как может душу убить игла,
индифферентность времени
может не отыскать своего предела.
Проникая в предметов суть,
вновь разматываешь клубок
выцветших веревок истории,
хотя не силен в вязании.
Мысли, собравшись в кучу,
являются точно в срок,
как поезда на станцию
приходят четко по расписанию.
Разлагающиеся слов останки
уже начинают гнить,
кто-то зеркальность истины
черной краской замазал.
Что надеешься видеть,
потерявши из виду нить,
через разбитый эпохи бинокль
глазом?
Всевышний художник
не торопится
сделать лишний мазок
на полотне истории,
где каждый в комочек сжался…
Так ворона,
предчувствуя участь
выронить сыра кусок,
не выпускает его из клюва,
не оставляя лисе
ни малейших шансов.
