«Вот что значит война. Все будто оголодали сразу», — подумал Игорь.
Через два дня отцу принесли повестку.
Игорь с матерью проводили его до вокзала.
— Сынок, — сказал отец, оглядываясь на эшелон, — если я не вернусь, если даже ты один останешься, — не бросай учебу. Не зря ведь говорят: «Ученье свет, а неученье тьма». Тем более, у тебя способности к учебе...
— Ладно, папа, буду учиться, — обещал Игорь, всматриваясь в слезинки, блестевшие в уголках отцовских глаз.
Как-то по дороге в школу Игорь встретил Чижа.
— Ты в школу? — спросил Чиж.
— Сам видишь, — ответил Игорь, показывая свой потрепанный портфелик.
— Ну и дурак. Война подходит, а ты в школу! Ее все равно скоро закроют.
С тех пор как Игорь помнил себя, все ему внушали, что надо учиться. И отец с матерью, и учительница, и плакаты со словами Ленина, и директор школы. И постепенно Игорь пришел к мысли, что в его годы не ходить в школу так же преступно, как в призывном возрасте отказываться от службы в Красной Армии.
Он презирал тех школьников, кто в дни воздушных тревог отсиживался дома.
— Чего уставился? Не веришь, что закроют? — продолжал Чиж, будто намереваясь разозлить Игоря.
— Школу никогда не закроют! И помни это на всю жизнь, — с достоинством старшего сказал Игорь.
Чиж показал на него пальцем, как бы говоря этим, что перед ним глупец, и тоненько засмеялся...
— Эх, ты! А в восьмой класс ходишь! Шариков у тебя не хватает! Пятую школу уже закрыли! И нашу закроют. Ясно?
Игорь бросился на Чижа, схватил его за грудь и начал яростно встряхивать приговаривая:
— Вот тебе, вот! Из-за таких трусов, как ты, закрыли пятую школу. Загудит сирена, они в щели бегут. Из-за таких невежд и разгильдяев, как ты... Не понимают, что значит школа... Лишь бы не ходить! Вот тебе, вот!
Он отшвырнул испуганного сорванца и быстро пошел своей дорогой.
— Да ты и вправду, того! С ума сошел, — крикнул Чиж, когда Игорь был уже на таком расстоянии, что от него можно было удрать.
Приходя из школы, Игорь бежал к Вальке Невскому, своему закадычному другу. Они вместе копали в огороде щели, собирали бутылки. Невский достал где-то бидон с горючей смесью, два ящика рубашек к гранатам РГД. Но самих гранат достать не удалось, хотя он и знал, в каких церквах города хранят гранаты для народного ополчения.
Соседи, прежде чем заняться рытьем щелей, обращались к ним: какую копать щель — прямую или зигзагами. Валька Невский был по этой части настоящим спецем, все разъяснял, как истинный военный инженер. Чуть ли не наизусть знал он объемистую книжку с названием «Военная техника». В эти дни Игорь так уставал, что ночью спал без просыпу, не слыша воя сирен воздушной тревоги.
— Вставай! Бомбят! — услышал он как-то голос матери.
Игорь привстал на диване и увидел растерянное лицо матери. Где-то над самой крышей пролетел самолет, и вдруг острый, пронизывающий свист сковал его тело.
— Бомба свистит! — испуганно воскликнул он и упал на пол, плотно прислонив к половице голову. Мать тоже упала.
Раздался взрыв — и сотни стеклянных брызг пролетели над ними. Рама ударилась в печь и разлетелась на осколки. Минут через десять мать встала.
— Надо уходить! Надевай сапоги, бери вон тот узел. Пойдем к Ивану Матвеевичу, у них лошадь. Уезжать надо...
— Мама! Мама! Не может быть! А как же фронт, а как же наша армия под городом? Комсомольцев постарше меня мобилизовали в пулеметчики! — доказывал Игорь, глядя в вышибленное окно и растерянно мечась по битому стеклу.
— Все уходят! Смотри!
Из домов с узелками и котомками выходили люди.
Игорь вдруг бросил узел и побежал к сараю, где хранились бутылки... Крыши на сарае не было. «К Невскому надо, к Невскому», — лихорадочно думал он и хотел бежать к его дому, но мать схватила его за рукав и подтащила к репродуктору на кухне. Хрипя и захлебываясь, повторяя одно и то же, председатель эвакокомиссии объявлял населению, что город будет ареной сражения, что всем жителям надо эвакуироваться по собственному усмотрению.
Нагрузив на себя по паре узлов, мать и сын пошли к дому Ивана Матвеевича Громова, возчика с речного вокзала. Отец Игоря был с ним в дружбе.
