Шубха должна была три раза в день ходить в хлев, но она бывала там значительно чаще, особенно в те дни, когда ее обижали дома. Тогда она тотчас же шла к своим молчаливым друзьям. Животные с покорными, полными сочувствия глазами каким-то особым, неведомым чутьем понимали сердечную боль девочки и, подойдя к ней, молча, осторожно терлись рогами об ее руки, неуклюже пытаясь утешить, ее.
Были еще козы и кошки, но к ним Шубха не чувствовала особой привязанности; тем не менее они проявляли к ней не меньшую любовь, чем коровы. Котенок часто спокойно дремал, устроившись на мягких коленях девочки, и очень любил, когда Шубха нежными пальцами гладила его по шее и спинке.
Среди существ высшего порядка у Шубхи тоже был товарищ. Трудно сказать, что связывало их, потому что мальчик умел говорить и это лишало детей общего языка.
Младший сын Гоншайна, по имени Протап, был очень ленивым малым. После долгих и бесполезных попыток приучить мальчика к какому-нибудь ремеслу родители отказались от надежды добиться от него чего-нибудь путного и вывести его в люди. Но у бездельников есть одно преимущество: только домашние бранят их — почти у всех чужих они пользуются неизменной симпатией. Лентяи не связаны никакими делами и становятся как бы общественным достоянием. Как любой город нуждается в общедоступном саде, так и каждой деревне необходимы два — три праздношатающихся. Они всегда к услугам тех, кому представляется возможность повеселиться или полодырничать.
Основным занятием Протапа была ловля рыбы удочкой. На это он тратил много времени, и его почти всегда можно было застать на берегу реки за таким занятием. И здесь же происходили его встречи с Шубхой. В любом деле Протапу необходим был добровольный товарищ, а во время рыбной ловли неразговорчивый товарищ — самый лучший, поэтому Протап очень ценил Шубху. В то время как все звали ее полным именем, мальчик в знак особого расположения называл ее коротко: Шу.
Обычно Шубха садилась под тамариндовым деревом, а Протап неподалеку от нее забрасывал удочку. У Протапа была привычка жевать бетель, и девочка сама приготовляла его для приятеля. Подолгу наблюдая за Протапом, она от всей души желала помочь ему, сделать для него что-то особенное, чтобы он понял, что и она не лишний человек на земле. Но Шубха ничего не могла придумать. Тогда она мысленно обращалась к творцу и молила его дать ей силу совершить какой-нибудь необыкновенный, достойный удивления поступок, который привел бы в изумление ее приятеля и заставил бы его воскликнуть: «Смотрите-ка, а я и не думал, что наша Шу способна на это!»
Если бы Шубха была нимфой! Медленно поднявшись из воды, она вынесла бы Протапу драгоценный камень из венца змеи, и он, бросив жалкую рыбную ловлю, спустился бы с этим драгоценным камнем на дно реки. А попав в подводное царство, кого же увидел бы он на золотом троне в серебряном дворце? Конечно, немую девочку Шу — нашу Шу, единственную дочь царя этого лучезарного и спокойного подводного мира! Но это невозможно, и не потому, что есть вообще что-нибудь невозможное, а потому, что Шу родилась не в царской семье, а в семье Баниконтхи и не в ее силах было изумить Протапа, сына Гоншайна.
Шубха подрастала. Она даже стала как будто разбираться в себе. В ее душе появились новые, не всегда еще понятные, но подобные океанскому приливу в глубокое полнолуние, широкие и влекущие мысли. В головке девушки теснилось множество вопросов, но найти ответ на них она не могла.
Как-то раз, глубокой ночью, в полнолуние, Шубха тихонько отворила дверь и, робко выглянув, осмотрелась по сторонам. Полная луна, одинокая, как Шубха, взирала на спящую землю. В девушке ключом била молодая жизнь, радости и печали заполняли все ее существо; она дошла до границы своего беспредельного одиночества и, сама не сознавая того, перешагнула ее. И вот наедине с безмолвной взволнованной матерью-природой стояла немая взволнованная девушка…
Между тем мысль о замужестве дочери не давала родителям покоя. Соседи осуждали их и поговаривали, что им не удастся пристроить дочь, хотя Баниконтха и был человеком богатым: его семья могла позволить себе есть дважды в день рыбу с рисом, и естественно, что у него было много врагов.
