И действительно вернулась в Хорватию? Она сейчас там?
Внизу огни большого заграничного города — приветствуют ее, плывут навстречу. Хорошая жизнь, яркая жизнь. Квалифицированная переводчица. Гражданка мира.
Мне представляется, что она до сих пор в Женеве. Мне представляется (воображение, и только), что она работает в ООН. Да, приехала на родину — в новую страну, — но с какой-то международной миссией, в составе делегации. Переводчица из ООН, наблюдательница. Официальный статус — но личные неформальные связи. Послевоенное восстановление, помощь в ликвидации последствий. Расследование военных преступлений. Работа, которая никогда не будет кончена.
Неуклюжие, неумелые миротворцы из ООН. Вечно опаздывающая международная полиция.
Сара скоро доделает свой перевод. Я этого не хочу. Она тоже. Спасательный трос. Отчасти — моя идея. Иной раз во время свиданий мы только про книгу и говорим.
Два года назад столик у «Гладстона», теперь комната для свиданий в тюрьме. Вот уж не думал тогда, что такое возможно: встречаемся обменяться записями о том, что произошло давным-давно. Ничего более настоятельного в нашей жизни вроде как и нет.
Катастрофой для них стала битва при Седане. 1870 год. Евгения в свои сорок с лишним лет была, считай, еще девочкой. Наполеона III наголову разбили пруссаки.
Беда, крушение. Жизнь изгнанника в Чизлхерсте.
В отличие от своего дяди — того самого Наполеона, — он не был великим полководцем, но все-таки он сам вел армии в бой и в более ранней войне, с австрийцами в Италии (что, спрашивается, они там делали?), выиграл два крупных сражения — при Мадженте и Сольферино. Он мог выгнать австрийцев из Италии совсем, но после Сольферино заключил перемирие. Одна из причин, утверждают, состояла в том, что он просто-напросто устал от кровопролития.
Я сам все это смотрел по справочникам. Домашняя работа. Маджента, Сольферино, Седан. Как в свое время читал про Дубровник. И вот на какую историю я теперь наткнулся.
Жил-был один швейцарский бизнесмен с большими планами в голове. В поисках влиятельных покровителей он решил дойти до самого верха — до императора. Поскольку Наполеон воевал в Италии, бизнесмен отправился туда. Но вместо императора увидел последствия битвы при Сольферино, и это изменило его планы и всю его жизнь.
На месте он сделал, что можно было, для раненых и умирающих. Вернувшись в Швейцарию, он посвятил себя уменьшению бедствий любых войн. Он основал Красный Крест, и много лет спустя это повело к принятию Женевских конвенций, к созданию Лиги Наций, а затем и ООН.
Красный Крест. Всем известно, что он не становится ни на чью сторону, — он просто оказывает помощь. Нейтральная организация. Благотворительность, милосердие. А Женевские конвенции — это, конечно, не рецепт достижения мира, там просто говорится (и это почти нелепо), что если уж надо воевать, если уж люди решили убивать друг друга, то это нужно делать по определенным правилам.
Швейцария, где я никогда не был, славится как нейтральная и спокойная страна, как место, куда весь остальной мир приезжает разбираться со своими бедами и тревогами. Чистый воздух, санатории, масса снега. Еще банки, шоколад, наручные часы. Цивилизованная страна. Загвоздка, говорят, в том, что скучновато. Мирная, ничем не волнующая страна.
Я никогда там не был, но думаю о Кристине, которая была. Может, она и сейчас там.
Кто захочет, чтобы весь мир был как Швейцария? Хотя разве не так устроена жизнь всюду, где спокойствие, где цивилизация? Огоньки домов между деревьев, тихие улицы, где ничего не происходит. После поражения под Седаном Наполеон и Евгения вполне могли уехать в Швейцарию. Какая-нибудь вилла у озера. Вместо этого они поселились в Чизлхерсте на будущем поле для гольфа.
Так чего же мы на самом деле хотим? Спокойствия? Тревог?
Элен, думаю, перестала меня понимать. В свое время в критическую минуту она пришла мне на помощь, как Красный Крест (хотя нейтральна она не была). Но это, теперешнее… Такого она даже представить себе не могла, не то что пожелать. Эта «женщина в моей жизни». Что я год за годом буду раз в две недели ездить на свидания к заключенной. К убийце.
