Когда официант принес нам счет, Харпер спросил, можно ли здесь обналичить дорожный чек «Америкэн экспресс» на пятьдесят долларов. Это было уже ближе к делу. Я ответил, что можно, тогда он вырвал из своей чековой книжки листок — всего их там было десять — и протянул мне. Честно говоря, это было лучшее, что мне довелось видеть в тот день!
Мы закончили ужин около одиннадцати часов, вышли, и я отвез его в ночной клуб, где работала Ники. Моя Ники!
Клуб являлся практически точной копией всемирно известного «Лидо» в Париже, только чуть-чуть поменьше. Я представил Харпера владельцу клуба, Джону, и попытался на какое-то время оставить его там одного. Он был абсолютно трезв, и мне почему-то казалось, что один он будет пить больше. Что, в принципе, и требовалось. Увы, этот номер не прошел — не в состоянии отказать его настойчивому предложению, мне пришлось сесть с ним за столик, пить и есть вместе с ним. Он вел себя совсем как властолюбивая женщина, которая желает получать все, что ей захочется. По-своему это было довольно удивительно: будь я цветущим, полным здоровья и красоты молодым человеком, а не несколько уже потасканным журналистом средних лет, да еще с заметно выпирающим пузиком, его вполне можно было бы понять — не одобрить, конечно, а понять, просто понять! Не говоря уж том, что он к тому же был по меньшей мере лет на десять-пятнадцать моложе меня…
На столиках, как всегда, горели свечи, поэтому в мерцающей полутьме зала лица посетителей просматривались достаточно четко. Когда на низенькой сцене началось обычное шоу, я внимательно следил за тем, как Харпер на него реагирует. Он смотрел на девушек, а значит и на Ники среди них, как на мух, бьющихся об стекло с другой стороны окна. Тогда я поинтересовался его мнением о третьей с правого края — это и была моя Ники.
— Слишком короткие ноги, — равнодушно обронил он. — Мне нравится, когда у них подлиннее… А вы что, ее и имели в виду?
— Имел в виду? Я не совсем понимаю, сэр.
Мне он начинал нравиться все меньше и меньше.
Харпер искоса бросил на меня взгляд:
— Да бог с ней. Ладно, забудьте об этом.
Мы пили греческое бренди. Во время нашего разговора он протянул руку, взял бутылку и плеснул немного себе в бокал. При этом его желваки заметно задвигались так, будто я сказал что-то не то, что, возможно, сильно его рассердило. У меня было сильное желание сказать ему, что третья справа — моя жена Ники, но я вовремя вспомнил, что совсем недавно говорил ему только об Аннет, своей якобы единственной погибшей при взрыве бомбы жене, и удержался от соблазна.
Харпер залпом допил бренди и жестом попросил официанта принести счет.
— Вам здесь не нравится, сэр? — вежливо поинтересовался я.
— А на что еще здесь можно смотреть? Они что, попозже начнут раздеваться?
Я невольно улыбнулся — вполне естественная реакция хамоватого иностранного туриста такого сорта. Впрочем, у меня самого не было ни малейших возражений против того, чтобы несколько ускорить нашу программу на сегодняшний вечер.
— Сэр, у нас здесь имеются и другие места.
— Такие же, как это?
— Не совсем, сэр. Развлечения там… э-э… носят, так сказать, более индивидуальный и частный характер. — Я старался выбирать слова как можно тщательнее.
— Хотите сказать, поведете меня в бордель?
— Я бы, с вашего позволения, выразился иначе, сэр.
Он довольно ухмыльнулся:
— Считайте, уже выразились, это уж точно. Кто бы спорил… Ну тогда как насчет maison de rendez-vous? То есть дома свиданий? Это будет ближе к истине.
— Мадам Ирма на редкость порядочная женщина, сэр. К тому же в ее заведении все делается с большим вкусом, уверяю вас. Не сомневаюсь, вам там очень понравится, сэр.
Он бросил на меня выразительный взгляд, в котором сквозило что-то не совсем мне понятное. Затем, чуть помолчав, сказал:
— А знаете, Артур, если бы вас почище побрить и получше подстричь, вы вполне могли бы найти себе работу дворецкого в настоящем аристократическом доме. Причем, думаю, без особых проблем.
Интересно, он что, намеренно хочет меня оскорбить или у него просто такой дурацкий юмор? В моем случае конечно же предпочтительнее было бы последнее.
