Юра сделал вздох, грудь тут же откликнулась острой болью. Было тихо и ничем не пахло, даже лекарствами.
- Эй?- негромко позвал Жданов. Голос не рассеялся по помещению, похоже, он в каком-то маленьком изолированном объекте. Пошевелив рукой и удостоверившись, что она ему подчиняется, как, впрочем, и остальные конечности, он быстро обшарил стенки «темницы». Три минуты обследования прояснили, что он в трубе, которая запаяна с двух концов. В нем было чуть меньше метра восьмидесяти, а значит, сам объект длиной около двух тридцати, с диаметром примерно метра два. Широкоплечему Юре было вполне комфортно.
- Мясо, хватит валяться, - раздался откуда-то веселый голос. - Давай выбирайся из капсулы, знакомиться будем.
- А как? - спросил в темноту Жданов.
- Над головой рычаг, потяни на себя, дверка и откроется.
Нащупав рукоятку, бывший мент долго думать не стал и потянул, что-то щелкнуло, и со звуком гермозатвора крышка медленно с шипением отошла в сторону.
Жданов ухватился руками за край, не торопясь, начал вытягивать себя наружу. Ситуация была так себе, если он умер, то что он делает в этой трубе? Если он жив, то какого хрена он делает в этой трубе? А еще снаружи был свет. Тусклый, но его хватило, чтобы ослепить привыкшие к темноте глаза. А еще там был человек, который наверняка знает ответы на его вопросы.
- Лезь, давай, мясо, - услышал он веселый голос. - Не бойся ты, не трону я тебя.
Юра, перехватившись за какой-то поручень, вытянул себя окончательно, после чего, не торопясь, обернулся и обнаружил нового персонажа. Невысокий, рыжий, веснушчатый, с хитрой рожей, бегающими глазами, худой и жилистый.
- Да садись ты уже, - предложил незнакомец, указывая на пластиковый табурет, изготовленный из какого-то слегка светящегося пластика, выглядел он ультрасовременным - одна изогнутая толстая ножка, круглая седушка, сам хозяин, или не хозяин, сидел на точно таком же. - Ну, болит у тебя головушка? Ничего, пройдет, - произнес он, видя, как Юра морщится от мучающей его мигрени. - Тут у всех болело поначалу. Это нормально, скоро закончится.
И точно, боль как будто стала уходить, голова, правда, тяжелая, словно Юра спарринг против Тайсона выстоял. Глаза уже привыкли к тусклому освещению, и Жданов смог осмотреться - маленькая комната, в ней еще три точно таких же трубы, все открыты, рыжий сидит на табурете, у стены стол, там еще несколько идентичных пластиковых стульев, два металлических шкафа блестящих, словно из серебра, похоже, заперты. А вот то, что ему больше всего не понравилось, так это отсутствие двери. Ее просто не было. А еще он никак не мог понять, где находится и почему, ведь не могла же ему присниться эта гребанная подворотня. И места, куда попали пули, болели вполне ощутимо.
- Я умер? - решился он, наконец, задать самый главный вопрос.
- Кто тебе такую дурь сказал? - удивился рыжий парень в черных штанах с карманами, высоких полу сапогах из странного материала, чем-то напоминающим то ли резину, то ли мягкий пластик, поверх майки темно-серый жилет с кучей карманов, на поясе в примитивной кобуре обрез какого-то незнакомого карабина. - Хотя в чем-то ты прав, там умер, тут воскрес. Меня, например, представляешь, поезд сбил, и не абы какой, а скоростной, триста километров в час. Правда, если честно, меня под него нарочно пристроили, я там адвокатом был, похоже, кто-то из клиентов решил обезопасить свои тайны, - пояснил рыжий. - Но ничего у них не вышло, в случае моей смерти весь компромат сразу в прессу и в прокуратуру ушел. Все, кто сюда попал, умерли не своей смертью, и в девяноста девяти процентах случаев эта смерть была насильственная. Кстати, как умер?
- Утырок какой-то всадил две пули из пугача в спину, когда женщину пытался прикрыть, а потом в грудь еще одну.
- Да ты герой, - радостно осклабился парень, - такие люди нам нужны. Правда, есть минус - не живут, дохнут быстро, - он сделал паузу и тихо добавил, - а потом превращаются.
- В кого? - хлопнув глазами, озадачился Юра, все это было похоже на какой-то дебильный розыгрыш, и если бы он не был точно уверен, что помер в той мерзкой воняющей мочой подворотне, то решил бы, что это реально какая-то фигня.
